Объединение
Шрифт:
– А раньше они этих вывесок поставить не могли? – вздохнул Валейт, снова убирая со лба кудряшку.
– Раньше мы ехали по чужой земле, а там о километрах до Пенойи думать некому.
***
«Хороши друзья, нечего сказать. Кинули одного, будто бы не знают, что меня хотят убить. Да и какое им теперь до меня дело? Выжили, в тепле, с кровом. А я им зачем? К тому же калека». – Эвион опечаленно выискивал место преткновения. Идти в таком понуром состоянии на глазах у всех ему не хотелось. Он желал спокойно посидеть в закутке и
Расценивать уход за грибами как предательство? Запросто, если только не вспоминать, как Эвион переполошился, узнав про убийства. Он за них переживает, а значит забыть друзей будет трудно. Но попробовать можно… И так слишком много нервов за последние дни. Хотя они же просто пошли за грибами! Не покинули его навсегда, не выдали неприятелю! А только ушли… Но он потерял один из шансов просочиться в лес! Поэтому так болезненно и переживает из-за произошедшего.
Между двумя одинаковыми домами из светлого дерева примостился дубовой наружности кабак с маленькими окошками, из которых выходил тонкой струёй дым. Над тяжёлой дверью висела табличка «Слепой пёс». Эвион поднялся по трём ступенькам в кабак и с небольшим усилием толкнул дверь. В нос и глаза тут же ударил едкий табачный дым. Духота стояла невыносимая, и Эвион, прежде чем войти, ещё немного подумал – стоит ли? Но лучше выпустить пар в этом богом забытом месте.
За грубо обтёсанными, похожими на пни, столами сидели мужики не первой свежести, грузные, со свинцом под уставшими глазами, с сигаретами, либо те, кто поприличнее, с трубками и сигарами. Большинство играли в карты. Из-за столов то и дело слышалось «бито», «мухлюешь, куда кладёшь»! Бармен наливал развалившимся у барной стойки клиентам выпивку в почерневшие снизу стаканы. Эвион разглядел сквозь завесу дыма несколько столов в конце зала с вывеской «Для некурящих». Таких столов было всего два – звери без вредных привычек сюда, по-видимому, не заходили. А если и заходили, то вредные привычки у них выявлялись тут же. Юноша тенью прошёл мимо столов, оставшись незамеченным, и, прикрыв лицо от дыма рукой, сел за стол в углу. Рядом с его местом было запертое окно. Эви несколько раз подёргал его ручку, присохшую к раме ещё с момента покраски. Рывок на пятый она поддалась, и в лицо ему дунул свежий уличный ветер.
– Кто там сквозит? – послышалось из-за одного из столов. Эвион поспешно прикрыл окно – не хватало ещё и потасовки с пьянью. Будет сидеть в духоте. Хуже уже не станет.
Чуть ли не засыпая от гнетущей атмосферы и тошнотворно пряного запаха табака, Эви переключался с одной мысли на другую, но все они становились слишком яркими в его представлении, и юноше казалось – всё происходит наяву. Иногда в голове взрывались сполохи света вместо того или иного объекта раздумий и растекались по краям, словно бензиновые пятна.
«Почему… почему они не предупредили?» – Эвион пытался собраться с мыслями. – «И Гави… Что-то с ним не так. Почему он не пострадал тогда ночью? Хорошо, что оборотень его не ранил, но почему он вечно целый? Я перенимаю все удары судьбы, что ли? Или Гави – зачинщик? Приспешник графа…» – тут Эвиону совсем стало плохо. Мысль добила его, и юноша, шатаясь и случайно опрокинув стулья, вылетел наружу. Жадно глотая свежий воздух и взахлёб кашляя, он пошёл прочь по каменной дороге.
– Эй, эй! С тобой всё в порядке? – с другого конца улицы к нему поспешила девушка с ярко-красными волосами, кончики которых были окрашены в голубой цвет. Но из кабака, из которого только что выбежал Эви, выкатились два мужика, прокуренные, пьяные в стельку и, шатаясь, пошли в её сторону. Она на бегу подпрыгнула вверх и в свете лучей, исходивших от её тела, превратилась в попугая ара. Перелетев пьяниц, птица чуть ли не у самого носа Эвиона приняла человеческий облик.
– Ну, как ты? – она нагло схватила Эвиона за плечи и поправила его майку. – Фигово ж ты выглядишь! – девушка покачала головой, а Эвион чуть ли не зомбировано протянул к ней руку.
– Как это мило… – она взяла его под руку и потащила подальше от кабака «Слепой пёс». – Гиблое тут местечко, дружок, зря гуляешь по этим закоулкам. Тут тебе и пьянь, и картежники… – она бы перечисляла и дальше, несколько картавя и по-птичьи заглядывая ему в лицо карими глазами, но Эви её перебил:
– А ты-то что тут делаешь?
– А я мимо пролетала. Точнее – собиралась взлететь, но ты шуму поднял! В следующий раз не выбивай так дверь. – она его хорошенько тряхнула, чтобы юноша не отключался. – Да что с тобой?! Эй! Приём, чего ты пил?
– Ничего не пил…
– Тебя подружка бросила?
– Нет… Просто встал не стой ноги…
– Ничего себе: не с той ноги! Да ты и не вставал, до сих пор спишь! Ты ночью что делал?! – на этот вопрос Эвион отреагировал взглядом непонимания, но более осознанного, чем все предыдущие его эмоции. Девушка своего добилась.
– Так то! Живой, значит. – она пихнула его на скамейку. – А теперь выкладывай, кто ты? Ты ж не местный! Я б тебя знала.
– Недавно из… Из Квира… – Эвион сглотнул, постепенно возвращаясь в сознание. Глаза на мир смотрели уже без завесы дыма. Открывшийся вид его порадовал: красивая девушка в облегающем коричневом платье, длинные, цветные кудри до плеч, загорелая кожа… И девушка ни на секунду не умолкала, что-то пытаясь вдолбить Эвиону.
– Тебя звать-то как? – наклонившись к его лицу, спросила она.
– Эвион, а ты…
– Виллура, попугай, если ты не понял.
– Понял. Как отсюда пройти к гостинице… Не помню названия…
– Тут только одна гостиница и есть. «Золотой павлин»?
– В точку…
– А! У чаек обосновался!
– У кого? – не понял Эвион.
– Ну… Лайфелль – чайки… Хотя у них там кого только в семье нет! – Эви посчитал эту информацию слишком заумной для нынешнего состояния и просто поплёлся за проводницей, оставив позади злосчастный кабак и удобную скамеечку.
Проведя Эвиона по паре скрытых между домами лазеек, она без труда вывела его к гостинице.
– Спасибо. – только и мог ответить ей парень.
– Ничего! Обращайся! Если хочешь обследовать деревню – я к твоим услугам. – она лукаво подмигнула ему, на что он не мог не ответить улыбкой.
Двери гостиницы шумно отворились, и вышли три рыжеволосых юнца, которых Эвион уже видел здесь в первый день в столовой.
– Виллура! – обрадовался один из рыжих. Эвион пригляделся – все трое – близнецы, только рисунки на однотонных кофтах и степень растрёпанности волос разные.