Оберег для огненного мага
Шрифт:
Догадка появилась сразу, едва Алекса вспомнила, что сначала привлекло ее внимание в его одежде. Обшлаг рукава по краю махрился короткими черными нитками. Сжег. Ясно — огневик. Наверное, со старшего курса. Теперь, кажется, понятно, зачем он к ней подошел. Та мелочь нажаловалась. Ладно, притворимся, что ничего не поняли.
— Да, ведьма, — и через секунду, не давая ему ответить, добавила любимую присказку брата, раздражающую всех не только дома: — И чё?
— Ты не соблюдаешь законы университета, — высокомерно процедил верзила. — Нельзя использовать магию в сугубо личных целях, особенно
— Любопытно, — оборвала его обозлившаяся Алекса, — почему я так была уверена, что ты произнесешь эту фразу? Спорю на что угодно: сейчас ты скажешь, что можешь совершенно спокойно выкинуть меня из стен университета, потому что твои родители какие-нибудь шишки, а мои…
Внезапно ее взгляд упал на его руку.
— У тебя рукав по шву распорот, ты знаешь? Вот, вот здесь… Хочешь — зашью? У меня нитки и иголка с собой…
Девушка прервалась, вытаскивая из сумки зазвеневший мобильник. Машинально отметила, что магическая защита телефона почти на нуле и нужна зарядка.
— Да, правильно, это Алекса. А кто это?.. Что-о…
Последнее слово она выдохнула, слепо глядя вперед и обходя пока еще только удивленного огневика, как неодушевленное препятствие.
— Когда это произошло?! Он жив?! Нет, ответьте мне немедленно! Он жив?! Сейчас буду!
Обещание совпало с университетским звонком с первого часа пары, но его Алекса уже не услышала, мчась по лестнице со второго этажа. Хлопнув входной дверью, вылетела на улицу и бросилась за угол корпуса.
Позвонили из общеобразовательной школы: Люк на перемене хулиганил и на лестнице дошалился — упал на ступени, стукнувшись головой. Его привели в медпункт, где выяснили, что сотрясения мозга, кажется, нет. В больницу отправлять не обязательно, но хорошо бы ему посидеть дома хотя бы день, а потому не могла бы Алекса приехать за младшим братом, чтобы забрать его домой?
Сложив два обстоятельства: нет сотрясения, но тем не менее братишке надо посидеть дома, Алекса по дороге на остановку представила все мыслимые и немыслимые ужасы. Воображение настолько оглушило ее, что она взвизгнула от боли, когда ей чуть не выкрутили руку назад. Но еще раньше она услышала за спиной рычание:
— Со мной так не обрывают разговор!
Слепая от слез, она заглянула в лицо, которого не видела, и выпалила:
— А мне плевать, как с тобой надо разговаривать! — и зарыдала от злости, беспомощно дергая руку и машинально пытаясь освободить ее. Впечатление, что кисть попала в каменный разлом. — Пусти! Мне некогда разбираться с закомплексованными мальчишками! Проблем и без них хватает! Пусти-и!
Камни внезапно пропали с онемевшей кисти, а было шмыгнувшая носом от облегчения Алекса в следующее мгновение ахнула, оказавшись на сильных руках. Пока она соображала, что происходит, одновременно поспешно вытирая слезы, неизвестный сделал несколько шагов куда-то в сторону. Звякнул сигнал открывающейся машины. Алекса снова почувствовала движение, а затем — землю под ногами.
— Садись, — грубовато сказали ей. — Куда тебе?
— Средняя школа, — заикаясь, сказала она, быстро вытирая мокрые от слез
Взглянула: перед нею и в самом деле открытая дверца шикарной машины. Быстро, пока спаситель не передумал, села рядом с водителем.
— Здесь недалеко, три остановки. Спасибо!
— Не доехали еще, — угрюмо пробормотали рядом, — а уже благодаришь.
— Так за помощь же, — постепенно успокаиваясь, ответила она.
Хлопнули дверцы, она привычно застегнула ремень безопасности — машина разгонялась.
— Мне бы сейчас так быстро не доехать. Было бы дело не во время занятий — меня бы Мэтти подвез… Ой, теперь ты из-за меня сам опоздаешь, а то и пропустишь…
— Да по фигу… — все так же угрюмо сказали рядом. А потом помолчали и спросили: — Почему ты решила, что я закомплексован?
Алекса покосилась на верзилу. Он был абсолютно серьезен.
— Не обращайте на меня и на мои слова внимания, — вздохнула она. — Просто у меня представления кое о чем отличаются от привычных. Это от папы. Он считает, если человек грубой силой и давлением старается что-то кому-то доказать, значит, он закомплексован. Уверенному в себе доказывать ничего не надо. Ему и так хорошо, он же про себя все знает, так что на мнение окружающих ему наплевать… Ну, это папа так думает, а мне кажется, что он правильно думает… Ой, доехали. Спасибо!
Она выскочила, больше не обращая на спасителя внимания. Да какое там — не обращая! Просто сразу забыла о нем, прихватив подол широкой юбки, захлопавшей на ветру, и быстро поднимаясь по лестнице. Сумка моталась за спиной, мешая бежать, но Алекса ничего не замечала.
Оказавшись в фойе, она быстро огляделась.
— Алекса-а!
— Люк!
Зареванный пятиклассник Люк встал ей навстречу от стола дежурной и несмело пошел навстречу — знал, что старшая сестра в сердцах и шлепнуть может. Голова перебинтованная, на скуле припухшая царапина, наполовину закрытая пластырем. Но Алекса уже успокоилась, главное — живой! Подбежала к братишке, завидев за ним и опасливо идущих сестренок, наверное, дожидались вместе с ним, и склонилась к нему.
— Ну, все, все… Успокойся. Я здесь, и теперь все будет хорошо.
Он обнял ее за шею и снова разревелся, теперь уже явно от облегчения. Сестры тоже подбежали, схватились за плечи обоих, глаза тоже на мокром месте.
Алекса дала всем троим отреветься, а потом встала, подхватила Люка, благо малорослый, на руки и велела:
— Дэйзи, Джесмин — на уроки. А мы — домой. Развели болото…
Девчонки сумели улыбнуться и убежали. А Алекса вытерла слезы брату, прислонившемуся к ней щекой, и с длинным вздохом спросила:
— Расскажешь, что ли? По дороге-то домой?
Обернулась к двери и замерла. Тот, угрюмый, дожидался ее. Ее? Он не договорил? Или все еще хочет крутых разборок с какой-то ведьмой-недоучкой?
Как будто догадался.
— Пошли в машину, — тяжело сказал он. — Довезу куда надо.
Притаившийся на руках сестры Люк прильнул к ней еще больше. Испугался неизвестного? Алекса подвигала головой, будто погладила щекой его щеку, а когда брат взглянул на нее, тихонько сказала:
— Он меня привез сюда. Все хорошо. — И снова вздохнула.