Обернись моим счастьем
Шрифт:
— Алекс. Все хорошо? Может, хочешь поговорить?
— Спасибо, доктор Моэр. Ничего не нужно. Я в полном порядке и со мной все хорошо. Немного устал.
Так. Все! Никаких Ральфов. Никаких львов. Даже в мыслях!
У меня, видимо, было настолько зверское выражение лица, когда я обернулась, что доктор ушел, наскоро пробормотав слова прощания и пожелания хорошенько отдохнуть. А я отдохну! Обязательно. Тем более я заслужила. Где Морган, кстати? Зря, что ли помогала спасать запасы коньяка? Вот теперь пусть они, эти запасы, помогут мне!
И я решительно толкнула дверь. Хватит страданий! Ванна и сон. Нет. Не так. Ванна, коньяк и сон! Вот
— Я требую, чтобы их судили!
Крик тетушки Нимертии. За что? За что мне это, а? Ну почему именно сейчас, когда я еле держусь на ногах, когда так хочется напиться и забыться… Разве я сделала что-то плохое, а? Высшие силы? Я не жалея себя спасала оборотней и королевство! Ну, разве я заслужила…это?
— О суде речь не идет, — послышался уверенный мужской бас. — Однако разбирательство провести необходимо.
Я обхватила голову руками — только этого не хватало. Вместе с любимой тетушкой к нам пожаловал папин «любимый» конкурент, мастер Бертрам. Как же мне не хочется их видеть! Даже не знаю, кого из них больше не хочется — тетушку или не слишком порядочного и чистого на руку артефактора.
— О каком разбирательстве идет речь? — Ари была спокойна и холодна. — Мы выполнили все условия завещания, покинули дом.
— Это так. Но госпожа Нимертия утверждает, что вы препятствуете ее вступлению в наследство! — Бертрам, как всегда недовольный, устроился в кресле у камина.
— Госпожа Нимертия может утверждать все, что угодно, — парировала адвокат. — У вас есть доказательства, господин Бертрам?
— Дом! Вы заколдовали дом! — тетушка, вскинув руки к небу, едва не упала. — Вы натравили на меня этих ужасных созданий, стре! Ущерб здоровью, убытки! Я требую…
— А что, собственно, происходит? — устало спросила я, появляясь на пороге нашего дома.
Глава двадцать один
Этого просто не могло быть. Это сон. Сон и бред… Кошмар. Этот поцелуй ему просто померещился. Бредил же он синими тараканами тогда, в доме Марлоу. Дом Марлоу. Алекс… Так — стоп. Он же решил — это был бред! Мучительно-сладкий, восхитительный, самый прекрасный бред в его жизни.
Стоило закрыть глаза — и он снова плыл, тонул в том поцелуе, а внутри все вновь полыхало жаром. Бежать! Бежать к ней, обнять, сделать своей…
Своей. В мыслях он называет мальчишку женщиной! Но ведь это не так! Предки… за что? За что ты проклинаешь меня, Льярра? За то, что утратил способность к обороту? Быть может те из нас, что не способны к нему и впрямь со временем становятся безумны? Так вот почему традиция не видит иного выхода? Растерзанное на арене Предков тело недо-оборотня — единственная возможность избежать вырождения, ибо…
Лев зарычал, с силой метнув в камин очередной наполненный бокал. Драгоценный хрусталь со звоном осыпался на пол, присоединившись к сотням таких же осколков на полу — коньяк попал в огонь, взметнулось к потолку пламя, опасно лизнув бархат гардин. Счастье, что особняк еще не загорелся. С другой стороны, судя по звукам за дверью — слуги уже были наготове. Слышались топот ног и плеск воды — служащие в целях безопасности подносили ведра в коридор, поскольку его светлость изволили напиваться.
Герцог Арктур, действительно, изволил. Он напивался. Вдумчиво, но безуспешно. Начальник службы безопасности королевства не отправился к его величеству на доклад — приказал Сварру ехать во дворец с отчетом вместо него. Он пил, не чувствуя ни вкуса, ни запаха драгоценного напитка. Да, собственно говоря, ему было все равно. Он просто хотел, чтобы алкоголь помог ему забыть все это безумие, но, как он ни старался, ничего не получалось. Воспоминания с каждой минутой становились все навязчивее, все желанней. Так не должно быть. Так не могло быть! С кем угодно — только не с ним!
Он никогда не интересовался мальчиками. Постоянной любовницы, правда, у него не было — но вовсе не из-за отсутствия интереса к противоположному прекрасному полу! Он просто не готов был подпускать к себе кого-то слишком близко. Пока не готов.
Герцог Арктур привык быть в роли убегающей со всех ног добычи — слишком уж активно в брачный сезон на него охотились «приличные» семьи. Оно и понятно — невест необходимо пристроить — а он богат и успешен в карьере. Конечно, на их род пала тень «позора» сестры (какая глупость!), однако это, что удивительно, никого не остановило. Напротив! Семьи достойных родов решили, что раз так получилось, то в таком случае, принимая во внимание некоторую неудобную и щекотливую ситуацию его семьи — они делают честь Арктурам, предлагая породниться! Это совсем осложнило дело, и он просто перестал посещать светские мероприятия. Любой его взгляд в сторону какой-либо молодой львицы, даже безобидный, — теперь расценивался как предложение руки и сердца — ни больше, ни меньше. И дело собственно не в том, что он так уж сильно был против того, чтобы устроить свою жизнь. Нет! И не в том, что среди потенциальных невест сезона не было привлекательных, да даже более чем привлекательных, если уж на то пошло, особ! Просто…
Просто он не любит быть дичью, ненавидит весь этот лощеный и насквозь лживый светский фарс. Он не хочет, чтобы его женили, не хочет, чтобы его делили, он против того, чтобы за него дрались! Он вопреки всему романтичен и считает подобные эмоции сферой интимной. Именно поэтому лев чаще, чем балы и приемы, посещал заведения вроде «Сытый лев». Откровенные наряды, яркий макияж, но при всем при этом — то, что там происходит честно и не принято обсуждать в обществе. И то и другое его более чем устраивало.
Очередной бокал со звоном разбился о каминную решетку. Вновь сноп пламени взметнулся к потолку, а входная дверь чуть-чуть приоткрылась. В голове мелькнула здравая мысль о том, что пора уже перестать переводить добро и нервировать слуг. Мелькнула — и тут же исчезла под натиском других — тяжелых и болезненных.
И ведь вожделел же он этих львиц! Вполне страстно. Оборачивался. Совокуплялся. Проявлял, между прочим, инициативу. Да из девиц никто никогда не жаловался! Наоборот… Ну, во всяком случае, так ему казалось. Проверить еще раз? Подняться и отправиться в бордель? Нет. Не хочется. Совсем…
Это была просто какая-то одержимость. Его околдовали. Приворожили. Надо обратиться к специалистам. По-тихому. Пара обязанных ему жизнью артефакторов в запасе, храни нас Льярра, имеются — спасибо службе. Если все это — действие вредоносного артефакта, призванного свести его с ума с целью вывести из игры — он это выяснит. Ничего. Разберется. Вот только… Мальчишка! Он же не оборотень, его не подвергали никакому воздействию — так? Так. Стало быть он… Это… Ну… Словом — стало быть, с ним что-то не так? Или… Что — если он заодно и все это подстроено? Учесть что невиновность Питера Марлоу не доказана, а именно против него все имеющиеся улики.