Обещание поцелуя
Шрифт:
Широко раскрыв глаза, Хелена повернула голову направо, в сторону, противоположную спрятавшемуся в кустах незнакомцу. Она кивнула на главные ворота и взмахнула рукой.
— Ворота! Если мы поспешим, то догоним его!
Группа изменила направление и скрылась в саду, разбежавшись в разных направлениях, крича, стуча по бордюрам, окаймлявшим дорожку, совершенно обезумев в поисках какого-то мифического сумасшедшего, а не мужчины, который всего-навсего упал к ее ногам.
Наступила тишина, крики и вопли растаяли в ночи. Плотнее закутавшись в шаль и сложив на груди руки, она смотрела, как незнакомец выходит из тени.
— Большое
Его глубокий голос, правильная речь говорили ей больше, чем сами слова. Хелена посмотрела на стену, с которой он свалился. Колетт Маршан покинула монастырь год назад, но накануне снова была водворена сюда встревоженными родственниками и теперь дожидалась брата, который увезет ее домой. Поведение Колетт в салонах Парижа, по слухам, наделало много шума. Хелена посмотрела на незнакомца, приближавшегося к ней.
— Кто вы? — спросила она.
Его тубы, длинные и несколько тонкие, но завораживающе красивые, изрекли:
— Англичанин.
Она бы никогда не догадалась об этом, слушая его речь: он говорил без всякого акцента. Однако это открытие многое объясняло. Она слышала, что англичане часто бывают высокими и поступают безрассудно — по парижским меркам.
Прежде она не встречала ни одного из них. Это открытие читалось в ее прекрасных прозрачных глазах. В серебристом свете луны Себастьян не мог разглядеть, какого они цвета: голубые, серые или зеленые, И сожалел, что у него нет времени это выяснить. Он осторожно провел пальцем по ее щеке.
— Еще раз благодарю вас, мадемуазель.
Он сделал шаг, чтобы уйти, сказав себе, что должен уходить, но почему-то уходить ему не хотелось.
В темноте что-то блеснуло, и он посмотрел туда. Позади нее с одной из ветвей липы свисала гроздь омелы.
Совсем как на Рождество.
Проследив его взгляд, она тоже взглянула на липу и тоже увидела свисавшую омелу. Затем ее взгляд вернулся к нему, к его глазам и губам.
Ее лицо напоминало лицо французской мадонны, не парижской, а именно французской — более драматичное, более живое. Себастьян обнаружил, что его к ней влечет. Чувство это захватило его целиком, и он наклонил голову.
Медленно. Она дал ей достаточно времени, чтобы уйти.
Она не ушла. Она подняла к нему лицо.
Его губы коснулись ее губ и слились с ними в самом целомудренном поцелуе за всю его жизнь. Он почувствовал, как ее губы дрогнули, и он всем существом своим ощутил ее невинность.
Спасибо — это все, что он сказал поцелуем; все, что позволил себе сказать.
Он оторвался от нее. Их взгляды встретились, дыхание смешалось.
Он снова наклонился к ней.
На этот раз ее губы сами потянулись к нему, мягкие, щедрые… нерешительные. Желание поцеловать жадно было сильным, но он обуздал его, взяв только то, что она невинно предлагала ему, а возвращая не более того, что получил от нее. Они обменялись поцелуями, в которых были обещание и жажда, хотя он понимал всю невозможность ее утолить, и надеялся, что она тоже все понимает.
Себастьян с трудом прервал поцелуй, голова его кружилась. Он ощущал теплоту ее тела, хотя и не дотрагивался до нее. Заставив себя отступить назад, он поднял голову и перевел дыхание.
Его взгляд остановился на омеле. Чисто импульсивно он потянулся и сорвал одну свисавшую веточку. Ощущение этой веточки между пальцами вернуло его к реальности.
Он отступил еще на шаг, прежде чем позволил
— Joyeux Noe [2] .
2
Веселого Рождества (фр.).
Он продолжал отступать, поглядывая на главные ворота.
Кровь стучала у Хелены в висках, голова кружилась…
— Идите туда. — Она махнула рукой в противоположную от главных ворот сторону. — Идите вдоль стены. Там вы найдете деревянную калитку. Правда, я не знаю, не заперта ли она… — Хелена пожала плечами. — Через нее девушки выходят из монастыря. Она ведет в переулок.
Англичанин изучающе посмотрел на нее, и его рука скользнула в карман, пряча в его глубинах веточку омелы.
— Au revoir, mademoiselle [3] . — Он повернулся и исчез в темноте.
3
До свидания, мадемуазель (фр.).
Не прошло и минуты, как она перестала видеть и слышать его. Плотнее закутавшись в шаль, Хелена задержала дыхание, стараясь запомнить волшебство этой ночи, в объятиях которой они только что побывали, затем неохотно продолжила свой путь.
Как только сказка закончилась, холод, которого она не замечала раньше, пробрал до костей, и ей пришлось ускорить шаг. Она осторожно дотронулась до своих губ. Ей казалось, что они сохранили тепло и прикосновение его рта.
Кто он? Почему она не спросила? А может, ей лучше этого не знать? В конце концов, эта встреча была случайной, так же как неуловимое обещание в поцелуе.
Почему он оказался здесь? Утром она узнает об этом от Колетт. Но разве он сумасшедший?
Она хитро улыбнулась. Она никогда не верила тому, что говорил граф де Вишесс. И если англичанину удалось натянуть нос ее опекуну, ей остается только радоваться, что она помогла ему в этом.
Глава 1
Ноябрь 1783 года Лондон
Колетт отказалась называть его имя — имя этого сумасшедшего англичанина, и вот он стоит, высокий, стройный и такой же красивый, как и прежде, только теперь уже на семь лет старше. Переходя от одной группы к другой под гул светских бесед, Хелена внезапно замерла, не в силах сделать ни шагу дальше.
Званый вечер леди Морплет был в полном разгаре. Была середина ноября, и мода требовала открытия светского сезона. Рождество было не за горами, и запах еловых веток наполнял воздух. Во Франции приближение Рождества тоже не оставляло людей равнодушными. И хотя связи между Лондоном и Парижем ослабевали, Лондон все еще продолжал подражать Парижу: своим блеском, своим очарованием, богатством и великолепием, светскими развлечениями и даже пытался конкурировать в этом с французским двором. По правде говоря, Лондон кое в чем превосходил Париж — здесь не было угрозы общественных беспорядков, и никакие канальи не прятались в тенях за стенами. Здесь люди благородного происхождения и достаточно богатые, чтобы считать себя элитой, могли улыбаться, смеяться, свободно наслаждаясь вихрем праздничной суеты, заполнявшей все недели, предшествующие Рождеству.