Обещание завтрашнего дня
Шрифт:
– Готова?
– спросила Таннер. Когда Эдриенн кивнула, она добавила: - как думаешь, ты справишься с парусами, пока я буду выводить ее отсюда?
– Думаю, да.
Эдриенн быстро приноровилась к парусам и лебедкам, а Таннер искусно маневрировала в переполненной судами гавани, направляя яхту в открытое море. Оказалось, что Таннер управляет судном решительно, но аккуратно, умеет ловить ветер и использует паруса на полную. Они перекинулись всего парой слов, а яхта уже стремительно неслась по волнам ровным курсом, параллельно берегу. Таннер направила ее в уединенную
– Ты отдохни немножко, - сказала Таннер и скрылась под палубой.
– Я сейчас!
Эдриенн удобно устроилась на носовой части палубы, а Таннер вскоре вернулась с бутылкой охлажденного белого вина и подносом, на котором были фрукты и сыр.
– Завтрак заказывали?
– она расстелила скатерть и поставила на нее тарелки и два стакана матового стекла.
Эдриенн одобрительно улыбнулась.
– Отличная идея!
– она с благодарностью приняла бокал и вытянула ноги во всю длину так, чтобы они оказались на солнце. Потом вздохнула и обвела взглядом яхту.
– У нее отличный ход.
Таннер кивнула.
– Знаю. Ты классно справилась с парусами. Когда пойдем назад - встанешь за штурвал.
– Я бы с удовольствием, - тут же отозвалась Эдриенн.
– Я уже давненько не управляла таким большим судном.
– Она тебя послушается. У тебя есть своя яхта?
– Угу, - ответила Эдриенн, угощаясь фруктами.
– Тридцативосьмифутовая. Как раз хороша для длинных выходных. Я старалась проводить на ней столько времени, сколько только могла.
Таннер задумчиво поглядела на нее.
– А чем ты занималась? Во флоте?
– Я была... ммм… инженером-строителем. Обучалась в колледже по программе подготовки офицеров запаса и пошла служить, как только закончила учебу.
– Тебе это нравится?
– Быть инженером или служить на флоте?
– И то и другое.
– Мне нравилась работа и нравилось, как на флоте все организовано. Там все очень безопасно - по крайней мере, что касается работы. И много возможностей для роста, несмотря на ограничения. И, конечно, я, как офицер, обладала довольно большой свободой. Мы жили в доме за пределами базы, рядом с заливом. У меня была постоянная сорокачасовая рабочая неделя. Меня это устраивало, - она прервала себя, понимая, что сказала больше, чем следовало. Просто она настолько расслабилась, что это вылетело само собой.
– А то, что ты лесбиянка? Это не было проблемой?
– спросила Таннер.
Эдриенн рассмеялась.
– То, что я лесбиянка? Или что лесбиянка служит на флоте?
Таннер усмехнулась ей в ответ.
– Ты же поняла, о чем я. Ты не боялась?
– Иногда. Я жила своей собственной жизнью и, кажется, никого это не заботило. И у нас были и другие геи - мужчины и женщины. Мы, конечно, не выпячивали свою ориентацию. Приходилось быть скрытными.
Таннер налила им еще вина и задумчиво принялась жевать крекер.
– Выглядит, как весьма неплохая жизнь - в каком-то смысле.
– Многое, конечно, стоило бы улучшить, но я видела, что все идет
– И...
– начала Таннер.
Эдриенн добродушно рассмеялась.
– Ты всегда задаешь так много вопросов?
– Ничего не могу поделать, - ответила Таннер.
– Я люблю подробности.
– Я заметила, - сухо прокомментировала Эдриенн.
– А ты сама? Чем ты занимаешься, когда не ходишь в море под парусом?
Таннер пожала плечами.
– Делаю вид, что помогаю управлять корпорацией Уитли.
– Делаешь вид?
– Я приезжаю в головной офис время от времени, но это несерьезно. Мой отец оставил бразды правления в руках моей матери.
Эдриенн пристально посмотрела на нее, вспоминая рассказанную Джошем историю о гибели Чарльза Уитли.
– Я сожалею о том, что случилось с твоим отцом.
Таннер посмотрела на нее, а потом опустила взгляд на собственные руки. Она не разговаривала об этом. Никогда.
Но когда она подняла взгляд на Эдриенн, то увидела только сострадание, и слова пришли сами собой.
– Мы поссорились - в тот день, когда он погиб. Мы должны были выйти в море вместе, но он не стал меня ждать.
Эдриенн увидела, как задрожали руки Таннер.
– Что случилось?
– вполголоса спросила она, понимая, что произошло что-то серьезное.
Таннер встала, подошла к леерному ограждению и посмотрела на бескрайний океан, живо вспоминая тот день. Она заговорила негромко, хрипло, словно припоминая сон.
– Он спросил меня, почему я порвала с Тоддом. Снова рассказал мне, как близки наши семьи и как ему нравится "этот мальчик", - она горько рассмеялась.
– А я сообщила ему, что Тодд меня не интересует. И другие мальчики тоже.
Она дернула плечом и посмотрела на Эдриенн больными глазами.
– Он ударил меня. А я сказала, чтобы он катился к черту.
– Таннер прерывисто вдохнула.
– Это был единственный раз в жизни, когда он ударил меня. И едва он это сотворил, у него сразу сделался такой вид, будто он вот-вот расплачется. А потом он ушел... в море, на яхте... и даже не заметил, что надвигается шторм...
О боже - сколько же вины она, должно быть, носит в себе.
– Таннер...
– начала было Эдриенн.
– Да не надо ничего говорить. Это было больше десяти лет назад. Я все уже пережила, - резко оборвала Таннер и наклонилась, чтобы собрать остатки ланча.
Эдриенн смотрела на нее и беспомощно молчала. Уж кто-кто, а она знала, что от некоторых ран словами исцелить невозможно.
Глава 8
Они допили вино, и каждая погрузилась в свои воспоминания, а солнце тем временем поднялось в небо уже высоко. Эдриенн вздрогнула, когда Таннер вдруг резко села и сорвала с себя футболку. На мгновение Эдриенн замерла. Солнечный свет обливал загорелые плечи и бледные упругие груди Таннер золотистым сиянием, подчеркивая ее сильные, но женственные формы.