Обещание

Стил Даниэла

— Ох, Питер!.. — Мари повернулась к нему и, порывисто шагнув вперед, крепко обняла его, а он в ответ прижал ее голову к своей груди. Они долго стояли так и молчали, потом Питер слегка отстранился и бережно отер слезы с ее лица.

— Это ничего… ничего, — смущенно пробормотала Мари и шмыгнула носом. — Это просто вода… Не бойся, я не растаю.

— Я знаю. — Питер улыбнулся. — Теперь ты можешь купаться и принимать солнечные ванны, хотя на первых порах злоупотреблять ими не следует. Кроме того, через пару недель, когда внутренние рубцы окончательно заживут, ты можешь кататься на лыжах, бегать, играть в

теннис и так далее… С чего ты собираешься начать?

— Я? Я собираюсь работать. — Мари усмехнулась и, вернувшись в кабинет, уселась на его вращающийся табурет. Подтянув колени к подбородку, она принялась крутиться на нем, и Питер в комическом отчаянии всплеснул руками.

— Господи! Не хватает еще, чтобы ты сломала ногу у меня в кабинете! Перестань сейчас же, слышишь?

— Даже если я сломаю обе ноги, я все равно уйду сегодня из этого кабинета, чтобы никогда больше сюда не возвращаться. Сегодня я родилась заново, Питер: у меня впереди целая жизнь, и я собираюсь наслаждаться ею.

— Рад это слышать, — заметил Питер и ахнул, когда сквозь неплотно прикрытую дверь в кабинет ворвался Фред.

Радость хозяйки как будто передалась песику, и он носился кругами вокруг операционного кресла, прыгал, лаял и всячески выражал свою радость.

— Прекрати немедленно! — Питер сделал строгое лицо. — Хорошо еще, что сегодня я никого больше не жду, иначе пришлось бы тут заново все дезинфицировать. — И, не выдержав, он улыбнулся и наклонился, чтобы потрепать Фреда за ушами.

— Что это такое вы говорите, сэр? — Мари приняла оскорбленный вид. — Вы хотите сказать, что мой пес — грязный?

— Я-то знаю, что он почти что стерильный, — вздохнул Питер, — но санитарная инспекция может со мной не согласиться… Да, ты не сказала — наш уговор насчет торжественного обеда остается в силе?

Он смотрел на нее с такой надеждой, что Мари почувствовала себя тронутой до глубины души. Он ждал этого совместного обеда, надеялся на него, быть может, мечтал о нем. Ей даже показалось, что она улавливает ход его мыслей. «Я сделал свое дело и больше не нужен ей. У нее теперь новая жизнь — найдется ли в ней место для меня?» В это мгновение Питер вдруг показался Мари совсем беззащитным, и она, спустив ноги на пол, протянула ему руку.

— Что это тебе пришло в голову? Конечно, мы пообедаем сегодня… — Она заглянула ему в лицо. — И еще, Питер… Что бы ни случилось, в моей жизни всегда будет место для тебя. Всегда. Надеюсь, ты это понимаешь? Ведь всем, что у меня теперь есть, я обязана тебе.

— Нет, не только…

Он покачал головой, думая о Марион Хиллард. Впрочем, Питер знал, как относится Мари к женщине, оплатившей ее лечение, и потому счел за благо промолчать. Чем вызвана такая неблагодарность, он никак не мог понять, но, в конце концов, это его не касалось.

— В общем, — добавил он шутливо, — я рад, что оказался поблизости и сумел помочь. Можешь и впредь располагать мною. Если я понадоблюсь тебе… для чего-нибудь, я буду рад помочь.

— Хорошо. Тогда — пока. Заедешь за мной в двенадцать?

Питер кивнул, и Мари направилась в приемную. Разговор получился неожиданно серьезным, и она была рада тому, что на этом можно поставить точку.

— Кстати, куда мы пойдем? Питер галантно подал ей шубку, которую она бросила на кушетке у дверей кабинета.

— Можно

поехать в новый ресторан на побережье. Он стоит на холме над портом, так что из окон видна бухта со всеми судами на рейде. Как ты на это смотришь?

— Договорились. Пожалуй, я поеду туда прямо сейчас и поснимаю немного в порту. В двенадцать я подойду прямо к ресторану, хорошо?

— Я готов ждать тебя хоть вечность. — Питер улыбнулся и, заговорщически подмигнув, открыл перед ней дверь.

— Значит, до вечера?

— Да. До вечера.

Выйдя на улицу, Мари, однако, не поехала в порт, как обещала. Вместо этого она прошла несколько кварталов до ближайшего универсального магазина, поскольку ей неожиданно захотелось купить себе что-нибудь особенное, что она могла бы надеть в ресторан. В конце концов, сегодняшний день был совершенно особенным, и Мари хотелось сделать так, чтобы каждая его минута доставляла ей радость.

По дороге Мари заглянула в бумажник. Там лежала порядочная сумма, которую она получила незадолго до Рождества за фотографии, отправленные по настоянию Питера в один крупный журнал. Теперь у нее было достаточно денег, чтобы сделать себе самый роскошный подарок. Себе — и Питеру тоже.

В секции одежды Мари присмотрела себе желтовато-коричневое шерстяное платье, которое облегало ее фигуру словно перчатка и очень шло к шубке. Потом она зашла в парикмахерскую и сделала новую прическу, впервые за два года попросив уложить волосы назад, чтобы они не закрывали лица. После парикмахерской Мари заглянула в отдел бижутерии и купила большие позолоченные серьги в виде обручей и чудесную перламутровую раковину на бежевом шелковом шнурке. В обувной секции того же универмага она приобрела бежевые замшевые туфли, а в галантерейной — замшевую же сумочку в тон платью. В парфюмерном отделе Мари купила флакончик своих любимых духов и наконец почувствовала себя вполне готовой к праздничной трапезе в обществе доктора Питера Грегсона. Впрочем, и любого другого мужчины тоже. Мари была так хороша, что могла с легкостью вскружить голову любому.

В последнюю очередь она, словно по наитию, заглянула в салон фирмы «Шривз» и нашла там то, что с удовольствием бы подарила Питеру. Это был небольшой золотой брелок для часов, изображавший комическую античную маску. Мари знала, что у Питера есть золотые карманные часы, которые он очень любил и носил по особо торжественным случаям. На маске она хотела выгравировать дату, но потом решила, что с этим успеется. Главное, у нее теперь есть подарок.

Попросив покрасивее упаковать коробочку с брелоком, Мари наконец покинула супермаркет и, остановив такси, поехала домой, чтобы переодеться. Из дома она поспешила в ресторан.

Она опоздала всего на минуту или две. Питер только что пришел и сел за столик. Увидев направляющуюся к нему по проходу Мари, он просиял. Казалось, он вот-вот лопнет от радости и гордости. Впрочем, не он один — все мужчины, что были в ресторане, невольно оборачивались на Мари или провожали ее взглядами.

— Привет, вот и я! — весело сказала Мари.

— Это и в самом деле ты? — переспросил Питер, вежливо вставая ей навстречу.

— Золушка к вашим услугам. Ты одобряешь?

— Одобряю?.. Еще как! Ты выглядишь просто как… как королева. Что ты делала весь день? Бродила по магазинам?