Обещание
Шрифт:
— Мама… — Майкл опустился на стул рядом с диваном и взял Марион за руку. Страх навалился на него, и он побледнел почти так же, как мать. — Скажи, это часто с тобой бывает?
Марион открыла глаза и улыбнулась сначала сыну, потом Джорджу. «Джордж знает, — подумала она, — но он не скажет».
— Не беспокойся, Майкл. Мне уже лучше. — Голос ее был все еще совсем тихим, но речь стала внятной.
— Но я же видел, как тебе было плохо. И я хочу знать, в чем дело! Я имею право знать…
При этих его словах Бен почувствовал себя посторонним, но и уйти не мог. Он был слишком потрясен увиденным.
— Мама, скажи… — Майкл продолжал настаивать на своем, и Марион слабо улыбнулась.
— Успокойся, дорогой, все в порядке. — Она прерывисто вздохнула и, с трудом сев, спустила ноги с дивана на пол. — Это просто сердце… шалит, — добавила Марион, глядя прямо в глаза своему единственному сыну. — Ты же знаешь, что оно беспокоит меня уже довольно давно.
— Но раньше это не было так серьезно, — возразил Майкл.
— То было раньше… — Ее голос был ровным, лишенным всяческих эмоций. — Может быть, я проживу еще лет двадцать и превращусь в сварливую старуху, а может, и нет. Время покажет, Майкл. Пока же я принимаю это лекарство, и оно мне помогает, так что нечего об этом особенно говорить.
— Но этот приступ… Как давно это началось?
— Вик отметил некоторое ухудшение два года тому назад, но «приступы», как ты их называешь, начались только в этом году.
— Знаешь, мама, я хочу, чтобы ты вышла в отставку. Немедленно. Ты слишком много работаешь.
На лице Майкла появилось упрямо-сосредоточенное выражение — совсем как в детстве, и Марион невольно рассмеялась.
— Ничего не выйдет, сын, — ответила Марион и оглянулась на Джорджа, ища у него поддержки, но ее верный союзник тоже выглядел обеспокоенным. — Ничего не выйдет, — повторила она тверже. — Я останусь и буду работать до тех пор, пока не упаду. У нас слишком много дел, с которыми не справится никто, кроме меня. Кроме того, сам подумай — что мне делать дома? Смотреть «мыльные оперы» и листать дамские журналы?
— По-моему, это самое подходящее для тебя занятие, — брякнул Майкл, и все рассмеялись. — Нет, я серьезно, — продолжил он и посмотрел сначала на мать, потом на Джорджа. — Вы оба могли бы удалиться от дел, пожениться и хотя бы немного пожить нормальной человеческой жизнью. Просто пожить…
Это был первый случай, когда Майкл дал понять, что знает об отношениях матери и ее первого помощника. Джорджа его слова вогнали в краску. Впрочем, судя по выражению его глаз, идея Майкла была ему очень по душе.
— Майкл! Не смущай Джорджа… перед посторонними. — Голос Марион звучал уже почти так же резко, как обычно, однако сама она при этом не выглядела ни смущенной, ни шокированной. — В любом случае моя отставка совершенно исключается. Я еще слишком молода для этого, а больна я или нет — дело десятое. Как бы там ни было, тебе придется еще некоторое время поработать под моим руководством, и, полагаю, это будет достаточно долго. Для тебя, во всяком случае…
Майкл
— Тогда, ради всего святого, хотя бы перестань разъезжать по всей стране. Эта твоя поездка во Фриско… Я считаю, что тебе вовсе не обязательно лететь туда самой. По-моему, ничего не случится, если я отправлюсь туда вместо тебя. Поверь, я справлюсь, а ты пока посидишь дома и придешь в себя. И вообще, если не хочешь уходить в отставку, тогда, по крайней мере, сбавь обороты. Мы с Джорджем могли бы взять часть работы на себя и…
Марион рассмеялась и, поднявшись с дивана, медленно подошла к своему рабочему столу. Там она осторожно опустилась в кресло и обвела взглядом лица сына, Джорджа, Бена и Рут. Все четверо смотрели на нее с искренней озабоченностью и тревогой, и Марион прищурилась.
— А сейчас я хочу, чтобы вы перестали таращиться на меня так, словно я вот-вот отдам концы, — строго сказала она. — И, пожалуйста, оставьте меня одну — меня ждет работа. Да и вас, мне кажется, тоже.
— Никакой работы! — воскликнул Майкл. — Я сейчас же отвезу тебя домой, мама.
Марион отрицательно покачала головой:
— Никуда я не поеду. Ступай к себе, Майкл, иначе я попрошу Рут вызвать охрану… — Не желая заканчивать разговор на такой ноте, Марион слегка смягчилась:
— Может быть, сегодня я действительно уйду пораньше, но не сейчас, так что спасибо за заботу, и все такое… Рут, проводи.
Она властно махнула рукой секретарше, и та поспешила открыть двери. Один за другим Бен, Майкл и Джордж вышли из кабинета в приемную. Никто не протестовал — Марион была сильнее их всех, вместе взятых, и они это прекрасно понимали. Один только Джордж остановился на пороге и с беспокойством оглянулся.
— Марион?..
— Что? — Она подняла на него взгляд и улыбнулась.
— Может, все-таки тебе действительно лучше поехать домой?
— Не сейчас, Джордж, не сразу. Мне надо немного отдышаться. Он кивнул:
— Хорошо. Я зайду за тобой через час.
Марион слабо улыбнулась в ответ, хотя больше всего на свете ей хотелось, чтобы все они ушли как можно скорее. У нее не было никаких сомнений в том, что вызвало этот жестокий приступ. Она позволила себе разволноваться — и вот результат. Итак, решено: раз ей больше нельзя волноваться, значит, она волноваться не будет. Вот только сначала ей нужно закончить одно дело…
Марион посмотрела на часы, потом придвинула к себе листок бумаги с телефоном Мари Адам-сон и быстро набрала номер. Прислушиваясь к длинным гудкам в трубке, она задумалась, откуда у нее такая уверенность, что Мари Адамсон и Нэнси Макаллистер — одно и то же лицо.
Она поняла это еще до того, как Бен начал описывать девушку, и хотя ничто, решительно ничто не указывало на ее правоту, с каждым произнесенным им словом Марион все больше убеждалась в том, что это именно та девчонка, которая чуть не поломала жизнь ее сыну. Впрочем, несмотря на это, она все равно собиралась встретиться с ней, когда поедет в Сан-Франциско. Тогда она будет знать наверняка. А может быть, и нет… Не исключено, что Питеру Грегсону пришлось изменить в ее лице слишком многое, чтобы она могла узнать Нэнси. Ведь не узнал же ее Бен!..