Обещание
Шрифт:
В глазах Марион промелькнул страх, но Мари это известие оставило равнодушной. Она долго смотрела на пожилую женщину, а когда заговорила, ее голос, хоть и был негромок, по-прежнему срывался и дрожал, выдавая всю силу бурливших в ее груди эмоций.
— Я сожалею об этом, миссис Хиллард, но… Я-то, умерла уже давно, два года назад. И Майкл, я думаю, тоже. И я, и ваш собственный сын, миссис Хиллард, мы оба умерли от вашей руки, и, говоря откровенно, мне впору вас ненавидеть. С другой стороны, я понимаю, что должна быть благодарна вам. Мне следовало
Марион молча кивнула. Упрек был справедлив, и сейчас она с новой силой ощутила всю тяжесть лежащей на ней вины. Все, что она услышала, не было для нее новостью. Она знала это уже давно — все два года. Поначалу ей удавалось обманывать себя, потом — не думать о содеянном, теперь не думать стало уже невозможно. Правда, Марион думала главным образом о Майкле — о Нэнси она ничего не знала, и, возможно, именно смутное ощущение вины перед нею заставило Марион приехать в Сан-Франциско.
— Я… я не знаю, что мне сказать вам, Мари… — с трудом проговорила она.
— До свидания будет в самый раз. А лучше — прощайте, и прощайте навсегда!
С этими словами Мари убрала в папку альбом, подхватила пальто и зашагала к выходу. У дверей она, однако, остановилась и ненадолго замерла, сжимая пальцами прохладную дверную ручку и чувствуя, как по лицу текут горькие слезы.
Когда она обернулась, то увидела, что лицо Марион тоже мокро от слез. Марион молчала, не в силах вымолвить ни слова от боли, которая накатывала на нее волна за волной. Мари же сумела справиться с собой и добавила:
— Итак, прощайте, миссис Хиллард. И… передайте Майклу, что я люблю его.
Потом она вышла, прикрыв за собой дверь.
Дверная защелка неприятно лязгнула, но Марион даже не пошевелилась.
Сердце ее, словно просясь на волю, отчаянно колотилось о ребра, и каждый удар отдавался в легких и в голове пронзительной и резкой болью. Задыхаясь, прижимая руку к груди, Марион привстала с кресла и потянулась к звонку вызова коридорного. Ей удалось нажать на кнопку только один раз. Потом она потеряла сознание.
Глава 23
Джордж почти бегом бежал по пустому больничному коридору, и стены отзывались на его шаги гулким дробным эхом. Почему, почему он отпустил Марион одну? Почему уступил ее настояниям? Почему не внял голосу здравого смысла и спасовал перед ее желанием всегда и во всем поступать по-своему, быть независимой, самостоятельной?..
Увидев на одной из дверей нужный номер, Джордж остановился и негромко постучал. На стук из палаты вышла медсестра, смерившая его строгим,
— Это палата миссис Хиллард? — спросил Джордж, все еще слегка задыхаясь после быстрой ходьбы. — Мое имя Джордж Каллоуэй. Я…
Он знал, что выглядит взвинченным, старым, усталым — именно так он себя и чувствовал в эти минуты. И еще он чувствовал, что с него хватит. Именно это Джордж собирался сказать Марион, когда увидит ее. Именно так он сказал Майклу перед своим отъездом из Нью-Йорка.
Услышав его имя, медсестра улыбнулась.
— Да, мистер Каллоуэй, мы вас ждали, — сказала она, отступая в сторону. — Прошу вас, проходите.
Марион привезли в больницу только в шесть вечера. Джордж прилетел в Сан-Франциско в двадцать три часа по местному времени и сразу из аэропорта помчался в больницу. Сейчас часы показывали без четверти двенадцать, так что, спеша поскорее увидеть Марион, он установил своеобразный рекорд, добравшись из Нью-Йорка до Западного побережья так быстро. Улыбка Марион, которую Джордж увидел еще с порога, подтверждала это.
— Привет, Джордж.
— Привет, Марион. Как ты себя чувствуешь?
— Усталой и слабой, но жить буду. Во всяком случае, так мне сказали. Это был совсем легкий приступ.
— На этот раз. На этот раз!..
Джордж заметался по палате из стороны в сторону, напоминая хищника в клетке. Он даже не поцеловал Марион, что делал при каждой встрече.
— Но ведь все уже позади, — беспечно заметила Марион. — Когда будет следующий раз, тогда будем и волноваться, а сейчас, дорогой, сядь и успокойся. Твоя беготня действует мне на нервы. Хочешь что-нибудь съесть? Я попросила медсестру оставить тебе пару сандвичей, а у дежурной сестры должен быть горячий кофе.
— Я не могу проглотить ни кусочка.
— Не выдумывай, Джордж. — Лицо Марион стало серьезным. — Я никогда не видела тебя таким. Ну что ты так разволновался? Ведь я же сказала тебе — это был совсем пустяковый приступ. Не будь занудой, Джордж, возьми себя в руки!
— Не учите меня, как мне себя вести, Марион Хиллард! Я слишком долго наблюдал за тем, как вы убиваете себя. И больше я не намерен этого терпеть! — взорвался Джордж.
— Ты… собираешься уйти в отставку? — Она насмешливо вскинула брови. — На пенсию собрался, Джордж?
Вся ситуация слегка забавляла ее, но только до тех пор, пока Джордж не повернулся к ней. В его неподвижном лице было что-то непреклонное и жесткое, и Марион сразу же перестала улыбаться.
— Именно это я и собираюсь сделать, Марион. Я ухожу.
Он говорил совершенно серьезно, и Марион ясно видела это. «Только этого мне не хватало!» — подумала она с досадой.
— Зачем выставлять себя на посмешище, Джордж? Подумай как следует! Или ты действительно чувствуешь себя таким дряхлым, что… — Она не договорила, почувствовав, что на этот раз ей не удастся обратить все в шутку и заставить его изменить свое решение. — Не глупи, Джордж!..