Обещание
Шрифт:
Он подскочил от неожиданности, когда в следующее мгновение дверь машины открылась и неловко сгорбившийся Итан заглянул внутрь.
– Привет, – сказал он.
– Привет, приятель! Хорошо провел день? Садись, – отозвался Дэн, заводя двигатель.
Итан снял с плеч увесистый рюкзак и забрался на пассажирское сиденье.
Они влились в медленный и плотный поток отъезжающих от школы машин и двинулись в сторону шоссе А3. Мелкая раздражающая морось покрывала крапинками ветровое стекло.
– Так как прошел день? – уточнил Дэн.
Он хотел, чтобы племянник услышал: «Мне не все равно. Мне интересно.
– Так какие у тебя сегодня были уроки? – спросил он.
– Дерьмовые, – безразлично отозвался Итан.
– Хм, – проронил Дэн, раздумывая, стоит ли комментировать язык племянника, но решил пока не придираться. В конце концов, он хочет быть крутым, дружелюбным дядей, а не педантичным придурком. Он затормозил на пешеходном переходе, и они смотрели, как пожилой мужчина на костылях переходит дорогу, а потом, по-видимому, рискуя потерять равновесие, поднимает руку в знак благодарности.
– Так какие же тогда уроки не дерьмовые? Есть какие-нибудь не дерьмовые уроки? – уточнил Дэн, поднимая руку в ответ на жест старика – «не торопитесь» – и оглядываясь на Итана, который пожал плечами.
Справедливости ради он, вероятно, в этом возрасте ответил бы так же. «Дэниел подает надежды, но никак не может полностью проявить себя» – это было постоянной темой школьных отчетов. Если подумать, то это в значительной степени было повторяющейся темой всей его жизни.
– Как прошла неделя? – довольно неловко спросил он, на что Итан пожал плечами и пробормотал: «Хорошо», не раскрывая подробностей.
Так. Это будет не так просто, как он надеялся. После целого дня в школе, а теперь – в незнакомой обстановке дядиной машины, возможно, не было ничего удивительного в том, что Итан, казалось, не был готов ни к общению, ни к доверительности.
– Я включу музыку, – сказал Дэн, когда между ними повисла напряженная тишина. Он включил радио и ощутил себя полным неудачником, когда канал «Файв Лайв» любезно заполнил тишину спортивными комментариями.
– Интересуешься легкой атлетикой? Если хочешь, поищи музыкальный канал, – предложил он, переключая передачу и подъезжая к кольцевой развязке.
На мгновение ему показалось, что Итан проигнорирует его, но затем мальчик достал из кармана пиджака телефон.
– А можно я подключу телефон к твоему блютусу – поставлю что-нибудь из своего? – спросил он.
– Что? Да, конечно. Ты можешь просветить меня.
Итан завозился, соединяя устройства, и Дэн почувствовал, что заинтригован. Что он выберет? Какой-нибудь дерзкий подростковый поп? Он как-то не мог себе этого представить. Тяжелый металл? Вряд ли.
В следующее мгновение из динамиков вырвались громовые фортепианные аккорды, быстрые и яростные.
– Бетховен, – пояснил Итан, немного прибавляя громкость.
Ладно, этого он не ожидал. В классической музыке Дэн был невеждой; он предпочитал что-нибудь с припевом, которому можно подпевать, ритмом, который можно выстукивать на руле, застряв в пробке. Тем не менее он ощутил настойчивость музыки, темп, настолько неистовый, что трудно было представить, как чьи-то пальцы могут так быстро скакать по клавишам. Воздух наполнился крещендо.
– Ух ты, – сказал он. – Значит, ты этим занимаешься, я так понимаю? Играешь сам?
– Нет, – сказал Итан. – Мне просто нравится.
Они ехали, прислушиваясь к струящимся звукам музыки, Итан – с закрытыми глазами, Дэн – вспоминая коробку с документами, которую он забрал у Зои, пообещав разобраться. Она также отдала ему рабочий телефон Патрика, который был полон так и оставшихся без ответа сообщений и незарегистрированных телефонных звонков. «Не возражаешь? Просто одно цепляется за другое», – сказала она извиняющимся тоном, но Дэн только рад был снять это с ее плеч, не в последнюю очередь потому, что это была еще одна задача, которую он мог добавить к своему секретному плану, висящему на холодильнике.
Естественно, он не собирался проводить какие-либо строительные работы или рассылать прейскуранты цен людям, которые об этом просили, но был почти уверен, что сможет разобраться с арендаторами Патрика. «В конце концов, разве это так трудно? Скорее всего, он все равно мало что от них услышит», – решил он. До сих пор ему, по крайней мере, удалось справиться со все более отчаянными звонками от миссис Хендерсон по поводу ее бойлера, но были и другие сигналы, требующие внимания: семья в Шепердс-Буше, у которой заднюю дверь дома взломал неудавшийся вор, и теперь эта дверь не запиралась должным образом; мужчина, подавший объявление о своей квартире в «Эктон»; пожилая женщина («Это Розмари, дорогуша»), которая сказала, что «уже несколько раз слышала мышь, не могли бы вы заглянуть?». Дэн перезвонил им всем, почувствовав укол тревоги, когда понял, что номер «дорогуши Розмари» записан в телефоне брата как «Заноза в заднице». Срочно заказав слесаря, чтобы тот как можно скорее отправился в квартиру в Шепердс-Буше, он столкнулся с несколько более обременительной задачей: заскочить завтра утром к так называемой «Занозе в заднице».
– Слушай, твой отец когда-нибудь упоминал, что ему звонит кто-то из жильцов по имени Розмари? – с любопытством спросил он Итана. Ему пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным из-за музыки, которая, казалось, закручивалась в сверкающем во всеоружии финале.
– Розмари? Да, постоянно. Самая ноющая старая корова, которую он когда-либо встречал, – ответил Итан. – Эээ… Дядя Дэн, мы пропустили поворот. Надо было свернуть налево.
– Упс. Извини. Прошляпил, – сказал он, разворачиваясь на следующем перекрестке и возвращаясь назад.
Он понял, что автоматически направился по своему старому адресу; воспоминания обо всех этих поездках запечатлелись в его памяти на глубоком клеточном уровне, и теперь всплыли, как будто он никуда и не уезжал. Может, перестанешь быть этим парнем из Уондсворта… как говорится.
Наконец они добрались. Скульптурная мастерская снаружи выглядела довольно невзрачно. Безликая промышленная постройка с большими металлическими жалюзи, расположенная у проезжей дороги недалеко от Хай-стрит. Тем не менее Дэн слышал хип-хоп музыку, доносившуюся из открытого окна, визг чего-то, похожего на шлифовальную машинку, а также выкрики и смех, и ему стало интересно.