Обещание

Романовская Ольга

Городская планировка была запутана настолько, что казалось, будто его проектировал пьяный архитектор. Атмосфера Ренга угнетала. Повсюду были серые угрюмые дома с чугунными воротами и огромными ставнями. На улицах, за исключением пеших стражей порядка, почти нет людей; те редкие прохожие, которые им встречались, что-то недовольно бурчали себе под нос в ответ на приветствия.

Ради интереса Маркус заглянул в один из кабачков. В горле у него пересохло, поэтому он решил заказать себе эля. Принцесса ждала его на улице и очень удивилась, когда спустя пару минут он

буквально вылетел оттуда.

— Что случилось?

— Знаешь, у хозяина такая мина… Словом, мне бы эль в горло не полез.

— Но поесть всё равно придётся. Ну, так как?

— Поищем гостиницу или что-то в этом роде. Желательно подальше от центра: мне показалось, что в предместьях люди добрее и куда приветливее.

— Никогда бы подумала, что в Лиэне есть такие медвежьи углы. Да, вот ещё… Знаешь, мне кажется, что в этом городе не помешало бы держаться на стороже — мало ли что…

— Именно поэтому я предложил найти гостиницу в другом месте. Нет ли поблизости какой-нибудь деревушки?

— Должна быть, но я не уверена, что какой-то фермер не подстрелит нас при попытке попроситься на ночлег. Давай начнем с постоялых дворов.

— Можно подумать, там мы будем в безопасности!

— Если на то пошло, мы нигде не можем чувствовать себя в безопасности. Родная страна оказалась больше похожа на вражеский лагерь, чем на уютный дом, а моё происхождение вообще никого не волнует. Ладно, не раскисай и поехали, если не хочешь заночевать на мостовой.

Кабачков в Ренге оказалось гораздо больше, чем гостиниц, и не все они пустовали. Странные угрюмые субъекты парочками или по трое попивали в них эль, закусывая жареными цыплятами или копчёным мясом. Их отношение к чужакам было пассивно-недоброжелательным, что еще больше укрепило друзей в желании не обращаться за помощью к властям.

Наконец в конце тупика они нашли искомое — гостиницу. Но стоило ли там останавливаться? Пустая коновязь и поросшая травой крыша свидетельствовали о том, что сие заведение не пользовалось популярностью.

— Как ты думаешь, а потолок в ней ещё не обвалился?

— Кто его знает? — пожал плечами Маркус.

Он принюхался.

— Даже дымом не пахнет, а ведь уже время обеда.

— Скорее ужина, — с улыбкой поправила его принцесса.

— Какая разница, главное, что плиту на кухне и не думали топить. Всё, что они смогут нам сейчас предложить, если вообще что-нибудь предложат, — это незамысловатые закуски и, быть может, холодное мясо.

— Всё это я с таким же успехом могу съесть прямо сейчас.

— Тогда нет смысла здесь останавливаться.

— Согласна. Поехали за город. Попытаем удачи с фермерами.

У соседнего перекрестка торговала цветами пожилая женщина. Редкие прохожие нарочито обходили её стороной, бросали косые неодобрительные взгляды. Это не могло укрыться от внимательного взгляда Стеллы и вызвало в ней смутную симпатию к этой женщине. Она решила спросить её, нет ли в городе приличного дома для постоя. Заодно ей хотелось узнать, существует ли объективное объяснение враждебного поведения жителей. Судя по квартальным рапортам, в Ренге было всё спокойно, процветал товарообмен с близлежащими городами, а на самом деле… Рапорты, мягко говоря, не соответствовали действительности.

— Здравствуйте.

Обычное приветствие было теперь критерием оценки дружелюбия. Ответит или не ответит?

— Здравствуйте.

Ответила. Значит с ней можно иметь дело.

— У вас такой странный город… Почему здесь так тихо? Словно все умерли.

— Вы приезжая?

— Да. Из Лиэрны.

Почему-то её это нисколько не удивило. Женщина только улыбнулась.

— Тогда понятно. Вы там, в столице, конечно, ничего не знаете. Здесь все боятся сваргов.

— Чёрных сваргов? — удивилась принцесса.

— Их самых. Они каждый месяц подходят к городу и убивают всех, кого встречают.

— Но есть ведь охотники… Почему бы просто не перестрелять их? Можно устроить облаву, расчистить окрестности от леса… Я, конечно, дилетант в этом деле, но думаю, что при умелом руководстве эту проблему можно решить максимум за год.

— Безусловно. Но сварги — это не волки. Они гораздо хитрее и сильнее волков. И у них есть могущественный покровитель. Он любит своих собак.

Женщина встала и начала собирать товар. Встретившись с недоумённым взглядом принцессы, она пояснила:

— Что толку сидеть здесь? Мои цветы никому не нужны.

Она перекинула корзину через плечо и медленно зашагала прочь.

— Постойте! Мы не договорили…

— Да? Слушаю Вас. — Женщина остановилась посреди улицы, поставив свою ношу на мостовую.

— Вы говорили, что у сваргов есть покровитель… Случайно не Шелок?

— Нет, — покачала головой цветочница. — Сварги ему не подчиняются. Разве вы не знаете, что это твари подземного мира, порождения страны мёртвых?

Точно! Как же она сразу не догадалась? Джисбарле ведь построен посреди Лесов чёрных сваргов — и процветает. Нечего сказать, милые собачки Мериада!

— Но тогда почему они на вас нападают? Чем вы так прогневали Мериада?

— Ничем, смею надеяться. Если бы мы прогневали его, он наслал на нас не сваргов. Я однажды видела, как это бывает — расплата обычно мгновенна. Был у нас один парень… Не дай Вам, боги, когда-нибудь увидеть, какое у него было перед смертью лицо! Он умер на площади, чтобы мы все видели… А сварги — это дело рук Марис. Она подкупила их, обещав хорошую добычу. — Для простой торговки цветами она была слишком хорошо осведомлена. — С тех пор прошло уже пять лет. Тогда же, вместе с ними, пришли лавиты.

— Кто это?

— Земные помощники Аннона, вернее, лжепомощники. Они повсюду, берегитесь!

— А сами Вы не боитесь вот так, прямо на улице, говорить о них?

— Конечно, боюсь. Здесь все бояться. Но должен же кто-то нарушать законы лавитов. Они и так не дают нам жить. Граджет, верховный жрец и служитель Аннона, запрещает смеяться и веселиться, петь и танцевать. Он говорит, что этим мы открываем ворота города Шелоку и чёрным сваргам.

— Граджет — верховный жрец?! Но законы запрещают…