Обещания
Шрифт:
– Он знает, кто ты? – удивился мужчина.
– Нет.
– Если они здесь, это плохо.
– Почему? Они вроде миролюбивый народ. Да, наемники, но сами не воюют.
– Позже расскажу. А сейчас позволь мне удалиться, неотложные дела зовут.
Девушка удивилась его поспешности уйти, но кивнула. Мужчина встал, склонил голову и покинул столовую. Иелэйн допила кофе и направилась в кабинет отца. Предстояло заняться счетами и корреспонденцией. Все то, что вменялось главе клана, не вступившего в должность. Завтра ей необходимо посетить семью умершей служанки, а ближе к вечеру появиться на банкете у графа Стаселт. Ей как будущей главе клана необходимо присутствовать на подобном мероприятии, иначе это могло отразиться на репутации графа. Утешало одно: там будет и дочь графа, Марис. В прошлом добрая подруга Иелэйн, в нынешнем – хорошая знакомая. Обязанности, возложенные на нее отцом год назад, расставили приоритеты, в которых не было пункта «дружба». Он из года в год вбивал в нее, что теперь ее окружение – это круг доверенных лиц и поданных. Теперь в ее жизни нет места друзьям. Несмотря
– Доброй ночи, Госпожа.
– Доброй ночи, – ответила она и зашла в покои.
Иелэйн никогда не гнушалась заговорить со слугами. Это те же люди, не обладающие властью. Те, о ком ей предстояло заботиться всю отведенную ей жизнь. Те, на ком держался их клан. На простом люде, кормящем, одевающем и обслуживающем их. Ее задача была опекать их и защищать. Стать судьей и палачом. Стать отцом и матерью. Быть справедливой и мудрой. Она хотела верить, что справиться, но груз предстоящей ответственности давил на нее. Раньше с ней рядом всегда был отец. Он помогал принять верное решение, указывал на ее ошибки и стремился помочь их исправить. Учил ее ответственности и справедливости. Теперь ей предстояло все делать самостоятельно. Рядом, из двух дорогих ей людей, остался только один. И несмотря на ее возраст, в девятнадцать лет, не обладающей мудростью и жизненным опытом, она должна была встать во главе клана. Если бы только Виран мог занять это место. Обстоятельства не позволяли им этого, как в силу принятых законов, так и обещания данного отцу с честью занять его место. С этими мыслями девушка погрузилась в глубокий, но неспокойный сон.
После посещения семьи погибшей служанки во рту остался металлический привкус. Материальная компенсация потери не вернет им дочь и сестру в одном лице. Ее не осуждали, но боль их потери она воспринимала как свою. Никакие слова не могли унять их горе. Девушка стояла, глотала подступающие к глазам слезы и произносила фразы утешения. Что именно она говорила, не помнила, но прочла по их лицам, что сделала все верно. Перед уходом она обняла каждого, в попытке облегчить их боли, но едва не сломалась сама. Объятия ее маленькой сестры, плачущей навзрыд, сломал последнюю преграду, сдерживающую слезы Иелэйн, она поспешила уйти. Несмотря на это, семья увидела медленно скатывающуюся по ее щеке одинокую слезу, вырвавшуюся из-под контроля, и с благоговением взирала на нее. Это по канонам клана означал дар милосердной Госпожи. Он ценился превыше материальных благ.
Иелэйн вернулась в палаццо. Поспешно переоделась в простой наряд и незамеченной выскользнула в город. Эмоции ее снова несли на рынок, в стремлении смешаться с толпой. Ощутить чужую восторг, легкое возбуждение, азарт и просто насладится прогулкой. Едва она достигла торговой площади, снова ощутила изучающий, преследующий взгляд. Кто бы мог это быть? Девушка скользнула между торговых прилавков и спешно завернула на следующий ряд, уходя от наблюдения. Обогнув очередной лоток, увидела драку. Видимо, не поделили что-то, либо расплатиться не пожелали, а возможно, и вор со своей жертвой дерется. Она оказалась в самой гуще зевак, созерцающих разворачивающееся действо. Основная масса смотрела на это как на очередное развлечение – улюлюкала и поддерживала дерущихся. В этом не было ничего нового. Такая потасовка – обычное дело на рыночной площади. Ей неоднократно приходилось наблюдать подобное, но сейчас в драке сошлись не уличные прохожие, а бойцы. Профессионалы, зарабатывающие себе этим на жизнь. Все было иначе. Народ начал вмешиваться, в драку втянулись зеваки. Мгновение, и вот уже дерутся не двое, а шестеро. Потасовка росла. Закричала женщина, на которую обрушился один из ящиков с яблоками. Рядом с Иелэйн обрушился лоток с теневым навесом, один из дерущихся упал на него. Толпа в панике устремилась прочь от места драки. Девушка оказалась зажата между бегущими людьми и рухнувшим лотком. Попытка влиться в этот несущийся человеческий поток могла закончиться трагически – ее бы просто смяли или затоптали. Она прижалась к сломанному прилавку, возле которого продолжал драку снесший лоток мужчина. Он медленно двигался в ее сторону. Люди разбежались, девушка кинулась прочь, но недостаточно быстро. Один из дерущихся получил мощный удар от соперника и повалился в ее сторону. Падающее массивное тело имело все шансы раскатать ее по земле. Чья-то рука обхватила ее за талию и выхватила буквально за мгновение до падения на нее фигуры. Она оказалась прижата к мужскому телу.
– У тебя дар влипать во всякого рода неприятности, – хмыкнув, произнес ей на ухо мужской голос.
Она попыталась обернуться. Рука на ее талии превратилась в стальной обруч и еще теснее прижала к мужскому торсу.
– Не двигайся. Сейчас уйдем.
Они находились в углу между лотками. Зажаты с одной стороны рухнувшим мужчиной, на котором сидел соперник и бил его по лицу, с другой стороны их путь к отступлению отрезала другая пара дерущихся. Когда поверженный отключился, его противник покинул место боя и отбежал в сторону, за пределы их видимости. Мужчина, державший ее за талию, схватил за руку и побежал по освободившемуся проходу. Это оказался Меч, тот самый, что вытащил ее из воды. Девушка едва за ним поспевала. Дыхание сбилось, она все время спотыкалась. Под ногами катались фрукты, овощи и еще куча вещей, сброшенных с лотков убегающей толпой. Он подтянул ее за руку, когда она поравнялась с ним, ухватил ее за талию, прижал к боку, оторвав от земли, и побежал быстрее. Впереди дорога между лотками была свободнее, здесь не царила паника, ничего не валялось на земле. Меч опустил ее на ноги, взял за руку и уже спокойно повел ее сквозь снующий в обе стороны народ. Вскоре путь им перегородила толпа, следящая за демонстрацией какого-то товара. Он настойчиво прокладывал путь своими широкими плечами. Народ возмущался и напирал, стараясь оказаться поближе к происходящему зрелищу. Их руки натянулись. Он остановился и пытался подтянуть ее к себе, еще крепче смыкая свою руку на ладони девушки. Вскрик между ними разорвал тишину.
– Мой кошелек!
Публика загудела, и начала быстро двигаться. Их руки натянулись сильнее, ее ладонь выскользнула из его, под натиском давящих со всех сторон людей. Она видела мужчину, благодаря его высокому росту. Его хмурый взгляд словно приказывал ей оставаться на месте, но толпа ее теснила в противоположную от него сторону. Вскоре она потеряла его из виду и послушно следовала дорогой, которой ее направлял людской поток. Девушка потеряла из виду Меча и двинулась прочь. Обходя малейшее скопление людей, она приблизилась к выходу с рыночной площади. Впереди ехала широкая телега, грозя подмять под себя всех, кто окажется на ее пути. Девушка прижалась к лотку, как вновь оказалась притиснута к твердому телу в нише между торговыми лавками.
– Тебя точно нельзя оставлять одну. Либо убьют, либо покалечат, – прозвучал тихий голос над ухом.
– Я рынок посещаю с двенадцати лет. Ранее у меня не возникало проблем.
– Сомнительно, – хмыкнул он.
– Можешь отпустить меня, тележка проехала.
Рука на талии ослабила железную хватку, но не выпустила.
– Только если пообещаешь больше здесь не показываться.
– Еще чего! – возмутила она.
– Твой наряд не обманет меня, как и большинство торговцев. Леди не следует одной гулять в городе.
Ее возмущало, что она по-прежнему была прижата спиной к мужскому телу. Непозволительно тесный контакт. Более того, она не могла видеть его лица, когда они говорили.
– У тебя привычка зажимать Леди по углам? Недостойно Мечей, – не стала она отрицать свое происхождение.
– Если это во имя спасения Леди, почему нет, – хмыкнул мужчина.
– Тогда отпусти – я покину это место. Самостоятельно!
– Сначала обещай не появляться больше здесь.
– Кто ты такой, чтобы брать с меня такие обещания!
– Я Меч, Кошка, – жестко ответил он.
Девушка захлебнулась воздухом. Закашлялась.
– Откуда? – спросила она, восстановив дыхание.
– Потом. Пошли.
Рука покинула ее талию и перехватила за ладонь. Они вышли с рынка. Пока шли, она смогла в подробностях осмотреть его. Одетый в форму своего клана – темные обтягивающие штаны, свободные к низу и темная куртка с множеством карманов и высоким воротом-стойкой, подчеркивающая ширину его плеч. Расстегнутая на пару кнопок, она обнажала его шею впереди. Костюм облегал его тело, не скрывая, а подчеркивая массивность и мускулатуру мужчины. Светло-русые волосы, не стриженные под ежика сверху, типично для Мечей, лежали ровной волной, прикрывая челкой лоб, а от темечка к шее, где обычно плелась косичка или собирался хвост, его затылок был аккуратно подстрижен. Виски согласно его уставу коротко выстрижены, а на одном из висков выбриты некие символы. Так похожая, и в то же время нет, стрижка его клана. Высокий, значительно выше среднего. Она едва доставала ему до плеча. По-своему красив – резкий излом светлых бровей, прямой нос и острый взгляд раскосых светло-карих глаз – делали его лицо хищным, опасным. Квадратный подбородок и высокие скулы придавали его внешнему виду жесткость. Смягчали все это только губы красивой формы. Верхняя губа в виде верхушки сердца мягко опускалась на слегка полную нижнюю губу, с выемкой в центре. Будто два красиво вылепленных пазла, составляющих идеальную форму. Хорош, но угрожающий с небольшим прищуром взгляд, ломал этот образ.
Он повел ее дворами. Более короткий путь, но опасный. Каждая подворотня таила угрозу. Быть обворованной или в лучшем случае покалеченной. О худшем исходе думать ей не хотелось. Они в молчании преодолели половину пути, как им на встречу из угла выступили две массивные фигуры, вооруженные короткими изогнутыми мечами. Меч резко остановился и толкнул девушку назад. Она со страхом взирала на две угрожающие фигуры. Ее спутник вздернул голову, опустил руки вниз и в каждой ладони, закурился дымок, материализуясь в кинжалы. Иелэйн знала, что эти кинжалы являлись неотъемлемой частью почти каждого мужчины из клана Меча. Его составляющей сущности. Эти клинки называли Призрачными, но обладали невероятной твердостью. Ни один металл не мог расколоть их. Сломать такой клинок – значит смертельно ранить носящего его. Если такой клинок останется в теле жертвы, он растает в воздухе и вернется к своему владельцу. Сейчас они сверкали под лучами заходящего солнца в руках ее спутника.