Обещанная демону, похищенная драконом
Шрифт:
Я посмотрела сперва на неё, потом на Карину, и русалка кивком подтвердила слова Оливии.
– Так и есть, - сказала она с неискренним сожалением в голосе.
– Ни один дракон не свяжет свою судьбу с той, кто была под другим…
– Постойте-ка, - едва не рассмеялась я.
– Вы что, обе уверены, что я влюбилась в Велеса? Уж не вы ли его подослали, раз так?
– и подозрительно прищурилась.
– Ты плохо его знаешь, - хмыкнула Оливия, поправив свою причёску.
– Велес сам выбирает, с кем быть. Он выбрал тебя, несмотря на то, что при этом явно идёт против воли старого приятеля. Это о многом говорит, когда речь идёт о столь правильном и благородном человеке, как Велес. И я уверена, ты выберешь его, если хоть немного знаешь Дамиана…
Я знала Дамиана очень плохо, но и этого было достаточно, чтобы точно знать: я люблю его.
– Мы предлагаем тебе отличную сделку, - продолжила Карина.
– Ты заманишь его в замок Агаты, а потом дело за нами, и ты больше никогда не вспомнишь о нём. Перечисли всё, что он посулил тебе в этом мире, и мы исполним это в точности. Плюс, если всё пройдёт удачно, мы предложим тебе ещё большее вознаграждение, о котором ты и мечтать не могла…
Начав нервничать, я не знала, что отвечать. На языке вертелся лишь один вопрос: они знают, что он дракон? Видимо, да… И свадьба была нужна лишь как прикрытие, чтобы обязать Дамиана к первой брачной ночи…
– Я люблю его.
– Заявила уверенно и безапелляционно.
– И он никогда не будет твоим, Карина!
– Что ж… - вздохнула русалка и хлопнула по воде хвостом.
Брызги разлетелись серебристыми искрами, и звук последних упавших в пруд капель потонул в тишине. Даже птицы замерли и прекратили петь, почувствовав недоброе. Все почувствовали, кроме меня. Я же стояла и горела желанием уничтожить этих двух женщин, что возомнили себя вершителями судьбы Дамиана. Отныне его жизнь была связана с моей. Не знаю, надолго ли, и что ожидает нас впереди, но сейчас я была несказанно зла, словно они решали не его, а мою судьбу.
Припекало солнце, и мне показалось, что даже запахло весной, и где-то зазвенели бегущие ручьи. Этот шум мог быть приятен слуху, не находись я в столь неприятной компании. Мачеха Дамиана и Карина были так спокойны и даже довольны собой, что становилось ясно: надо сматываться отсюда, пока не поздно.
Рванула было в сторону особняка, надеясь, что сумею добраться до открытой местности, так что будет шанс, что нас заметят из окон особняка. А здесь одна надежда: что Сильвер заметит, услышит, почувствует беду… Но мои враги выбрали солнечный день, так что надеяться на филина можно было лишь в самых оптимистических мечтах.
Мне не дали сбежать: цепкие холодные пальцы Карины обвили моё запястье и дёрнули назад так резко и неожиданно, что я повалилась на землю. Взглянув на девушку, увидела, что глаза её подёрнуты какой-то дымкой, как туманный воздух над водой. Карина оставалась серьёзной, не позволяя себе ни злорадства, ни каких-либо других эмоций.
Она ловко сменяла облик, и теперь бла на ногах и в привычном платье, словно минуту назад не сидела по грудь в пруду.
– Мы не можем допустить ваш союз, - деланно печально заговорила Оливия, глядя на меня сверху вниз. – И раз ты не хочешь уйти по-хорошему, нам придётся избавиться от тебя. Мне жаль.
Женщина говорила спокойно, подчёркнуто вежливо – как и полагается при её статусе и мерзком характере. Она что, не понимает? Не знает, что союза Дамиана и Карины просто не может быть, потому что у русалки другие планы?
– Ваша проклятая русалка убьёт его! – возмущённо воскликнула я, пытаясь выдернуть руку из ледяной хватки, от которой, кажется, кожа моя онемевала. Кроме того, Карина не отпускала меня, и это вынуждало оставаться на земле, поскольку схватившая меня рука не помогала мне подняться, а лишь мешала и доставляла боль. Моё заявление вызвало у Оливии лишь высокомерную усмешку, так что я поняла: она всё осознаёт. – Вы хоть понимаете, что просто продаёте его ей?
– поразилась я такой циничности.
Ладно Оливия – на примере матери я привыкла, что женщины бывают коварны, но ведь у Дамиана был ещё и отчим, который не производил впечатление забитого подкаблучника. И всё же он позволил своей супруге распоряжаться чужой судьбой…
– Ну, конечно, понимаю, - беззаботно ответила Оливия. – Пойми ты: в этом и был смысл изначально. Для этого и нужны дети – чтобы обеспечить старость родителям. И раз уж я оказалась бесплодна, пришлось устраивать будущее своими руками. Так что Дамиан принесёт мне пользу единственным возможным способом – умрёт ради заключения выгодного союза. Ты хоть понимаешь, что я не просто проживу в достатке до конца своих дней, но и войду в историю? И он – тоже войдёт в историю. Наши имена будут помнить вечно. Видишь, я смотрю в будущее, а ты мыслишь слишком мелко, чтобы понять нас и уйти.
Я нервно сглотнула: впервые осознала, в чьи лапы угораздило попасть. Этим людям нет дела до моей жизни, и они легко оборвут её, чтобы только ничто не помешало их планам.
Это оказалось ужасно: вновь оказаться в такой ситуации, когда всё решено за меня и не в мою пользу. Моя матушка тоже, видимо, рассуждала, как Оливия. Они б, наверно, подружились, хотя вряд ли: по их восприятию мира дружба, как и дети, должна приносить пользу. А от моей родительницы пользы было мало для всех. Гнев закипал во мне от нахлынувших неприятных воспоминаний и горького осознания, что такие, как моя мать, есть везде, в каждом мире и в каждом его уголке. И обидно, что именно нам с Дамианом «посчастливилось» оказаться с ними в близком родстве.
– Да отпусти ты! – вновь попыталась я вырвать руку, но снова не вышло, и тогда я решила обратиться к русалке. Хотя, про них я читала много разного, так что отлично представляла, как широк диапазон их пристрастий и желаний: они могли быть и добрыми друзьями человека и заклятыми врагами. Кто Карина было уже очевидно, но я всё равно попыталась: - Слушай, тебе-то это зачем?
Оливия рассмеялась и ответила вместо русалки:
– Ты так глупа! Магия – вечная бесценная валюта. На все времена, на все стихии и на все миры. Например, я так долго выбирала себе сыновей, искала, чтобы в них спала великая магическая сила… И вот, мы на пороге моего триумфа!
Карина жестом свободной руки оборвала речь Оливии, и только сейчас я поняла, что они и правда на равных. Слушаются друг друга покорно, не выказывая недовольства. Их план выгоден им обоим, и потому они действуют так слаженно.
Ручьи, что, как мне казалось, журчат где-то далеко, теперь уже явственно слышались где-то рядом.
Карина рывком дёрнула меня на себя, и я встала на ноги, поражаясь, сколько силищи в этом тщедушном русалочьем теле. Туманные страшные глаза уставились на меня, и я не смогла отвести взгляд от этого жуткого зрелища. Казалось, что душа этой русалки так же пуста, мрачна и окутана пеленой, как и её глаза.