Обещанная колдуну
Шрифт:
— Вранье! — категорично заявил Рей. — Конечно, маги попытались себя выгородить!
— Правды мы уже в любом случае не узнаем! — философски заметил отец, грузно опускаясь на скамью рядом со мной.
Он не присутствовал при разговоре — выходил в город, чтобы осмотреться, посетить места детства и купить одежду.
С появлением генерала спор как-то завял, но, судя по высокомерной мордашке соглядатая, тот остался при своем мнении. Как же сильна еще при дворе ненависть к магам, если даже этот мальчишка разделяет ее.
Мы думали, что вечером Рей отправится
Я умывалась над тазиком, стоя в одной сорочке, а Тёрн лил на мои руки, сложенные лодочкой, теплую воду из кувшина.
— Не горячо? — спрашивал он. — Или наоборот, сделать теплее?
Вода все не кончалась.
— Муж-маг — счастье в дом, — улыбнулась я. — В хозяйстве всегда пригодится!
— Еще как! — подбоченился Тёрн.
Мы рассмеялись.
В этот момент в дверь постучали. На пороге обнаружился угрюмый подросток. Не дожидаясь приглашения, он протиснулся в комнату через щель между Тёрном и косяком. У мужа только брови удивленно взлетели, но хорошие манеры не позволили ему сделать несносному мальчишке выговор.
Тот ухватил стул, прошествовал в центр комнаты и уселся.
— Ну! — угрюмо сказал он.
— Что именно?
О Тёрн, как же тебе терпения хватает! Я боролась с желанием сгрести Рея за шиворот, хорошенько встряхнуть и выкинуть в коридор! Да еще и пинка отвесить напоследок.
— Колдуй! — потребовал Рей, но сам смутился своего приказного тона. — Покажи что-нибудь… магическое…
Он был сейчас как все мальчишки, мечтающие о чуде. Я видела такие же, горящие надеждой, глаза, когда на ярмарке заезжие фокусники обещали показать волшебство, а показывали все те же затертые до дыр фокусы с платочками, с розой, вырастающей в петлице, и кроликом, выпрыгивающим из шляпы.
Рей готовился к разочарованию. Он никогда прежде не был знаком с магом, а потому Тёрн, стоящий сейчас перед ним, представлялся ему и фокусником, и мошенником одновременно.
Мы с Тёрном переглянулись, и мой любимый ректор улыбнулся краешками губ.
— Держись покрепче за стул, малыш, — сказал он.
Ух! Это было нечто невероятное! Даже я, привыкшая к магии, и сама владея ей, не ожидала такой феерии. Мы парили в небе, мы обрушивались в пропасть, мы пробирались во тьме подземных тоннелей, и летучие мыши задевали наши волосы крыльями. Мы опускались на морское дно и взбирались на песчаные дюны. Мы были птицами, деревьями и рыбами. Мы прожили тысячи жизней. Умирали и воскресали вновь.
Но когда я очнулась, оказалось, что за окнами глухая ночь, едва ли прошло больше нескольких часов.
Рей вцепился в сиденье обеими руками, пальцы скрючились и побелели от напряжения.
— Х-х-х… — просипел он. — Ух-х…
Встал, пошатываясь.
— Я… это… пойду…
Обернулся на пороге.
— А завтра можно еще раз? Особенно… Когда я был орлом!
Тёрн усмехнулся.
— Можно.
Он взмахнул рукой, почти как фокусник, и, вытащив из воздуха орлиное перо, протянул пареньку.
— Это иллюзия, но пару дней продержится.
Утром после завтрака Рей собрался уходить.
— Но скоро вернусь, — пообещал он. — Дела у меня.
Перо лежало перед ним на столе, и мальчишка иногда касался его кончиками пальцев, точно никак не мог поверить в то, что случившееся с ним вчера в нашей комнате — правда.
Потом взглянул на башенные часы — из окна таверны их было отлично видно — и заторопился. Выбежал во двор, мы наблюдали, как он поспешно пересекает его, и вдруг Рей затормозил, похлопал себя по карманам, оглянулся растерянно.
— Перо забыл, — прокомментировал отец.
— Я отнесу, — усмехнулся Тёрн. — Все равно хотел дойти до лавки. Аги, тебе орешков купить?
— Не-е-е… Хотя ладно, давай! Будет у тебя скоро жена-колобок.
Отец нахмурился при слове «жена», но ничего не сказал. А Тёрн уже размашисто шагал навстречу забывчивому пареньку, помахивая пером. Рей увидел, расплылся в улыбке…
А дальше случилось то, чего никто не ожидал.
Хотя, вероятно, Тёрн теперь все время был начеку, это его и спасло. Их спасло. Потому что Рей оказался рядом, когда это произошло…
На том месте, где секунду назад стояли две человеческие фигуры, взвилось пламя. До нас докатилась волна жара. У жасмина, что рос у крыльца, почернели и скрутились листья.
Я кричала, не помня себя. Я кричала так, что сорвала голос.
Когда пламя опало, разбилось о каменные плиты двора, словно огненная волна, я ожидала, что увижу два обугленных трупа. Черные угли, головешки… Всё, что осталось от того, кого я любила…
Но Тёрн, а рядом с ним Рей, стояли живые и невредимые. Мальчишка разевал рот, точно рыба, и хлопал глазами.
Тёрн успел! Поставил защиту! Хотя у него были мгновения, чтобы принять решение. Он даже не потерял хладнокровия. Наклонился и поднял с земли ничем не примечательный с виду камень. Тёрн хмурился, но руки не дрожали.
Чего нельзя сказать обо мне. Я кинулась было навстречу, но кульком повалилась на скамью. Зуб на зуб не попадал — так меня трясло.
Так и знала, что Тёрна попытаются убить!
*** 60 ***
На мой крик сбежалась прислуга, немногочисленные посетители вскочили с мест. Они испуганно озирались и ничего не могли понять. Свидетелями происшествия стали только мы с отцом. Огненный столб развеялся без следа, на каменных плитах темнело слабое пятно копоти.
Кто-то протягивал мне стакан воды, какой-то мужчина вполголоса объяснял спутнице, что у нервной дамочки приключилась истерика на ровном месте. Отец тер лицо ладонями. Он никак не мог понять, не привиделось ли ему случившееся.
Тёрн протолкался через толпу любопытных, окруживших нас кольцом. Он единственный, кто сейчас сохранял невозмутимость. Позади него, как приклеенный, мотался Рей — бледный перепуганный мальчишка.
Муж подхватил меня на руки.
— Все за мной, — бросил он.