Обещанный рай
Шрифт:
— Лжешь! — закричал Дюк, но лицо его стало испуганным. — Я ничего не слышал об этом.
— Вчера вечером брат Кейна прислал мне телеграмму. Потому-то я и решила уехать из Денвера.
Дюк тяжело задумался. Если все именно так, как сказала Гленна, его дела плохи. Но она может и блефовать. Нет, пока он все-таки будет исходить из того, что Морган по-прежнему сидит в тюрьме, и сидит крепко.
— Вот чернила, перо и бумага, — сказал он. — Напиши несколько строк, поставь свою подпись — и можешь спокойно уезжать.
Гленна немного подумала, а
— Я вижу, что напрасно теряю с тобой время, — сказал он, тяжело шевеля челюстями. — Ну что ж, придется тебе посидеть здесь, пока не одумаешься.
Он еще раз окинул Гленну похотливым взглядом, и она невольно схватилась рукой за отвороты халата, стремясь поплотнее запахнуть его. Ей хотелось, чтобы Дюк ушел, и как можно скорее. Пусть запирает ее здесь и уходит. А уж с запорами она сама разберется.
Но потом произошло то, чего Гленна никак не могла предвидеть. Дюк скрутил ее, заткнул рот кляпом, туго связал за спиной руки и бросил Гленну в дальний угол хижины, на охапку грязной соломы. Затем хлопнула дверь, и Гленна осталась одна.
«А может быть, нужно было согласиться на условия Дюка? — подумала она, безуспешно пытаясь пошевелить запястьями. — Отдать ему то, что он хочет, и не дразнить гусей».
В той записке, которую изорвал Дюк, не было ни слова о том, что к нему переходят «Красная Подвязка» и прииски. Вместо этого Гленна написала на листе бумаги все, что она думает о Дюке, не стесняясь при этом в выражениях.
«Нет, — решила она. — Я не сдамся. Разве я могу отдать ему отцовскую мечту? Ведь все равно меня найдут, это лишь вопрос времени».
Она кое-как свернулась на соломе и вскоре погрузилась в сон, согретая мыслями о дорогом и далеком Кейне.
— Ты действительно посылал ей ту телеграмму, Джеймс? — в сотый раз переспросил Кейн.
— Посылал, посылал, — терпеливо откликнулся тот. — И не только посылал, но в тот же день получил от Гленны ответ. Она написала, что немедленно возвращается. А теперь перестань метаться, словно дикий зверь в клетке, присядь и поешь.
Кейна выпустили на свободу вчера вечером, после того как стало очевидно, что он непричастен к убийству Джадда. Однако Кейн и дома не находил себе места, неотрывно думая о Гленне, оказавшейся по его милости в далеком Денвере, и одному богу известно, какие опасности поджидают ее в этом змеином логове. От этих мыслей Кейн лишился не только аппетита, но и сна, и все чаще ему казалось, что он напрасно сидит в Филадельфии, что его помощь нужна Гленне, и причем немедленно.
— Ради бога, присядь же, Кейн! — повторил Джеймс. — Тебе надо поесть. Ты так исхудал в тюрьме, что Гленна, пожалуй, тебя и не узнает.
— Мне кажется, что я должен ехать в Денвер, у меня предчувствие опасности, — твердо сказал Кейн.
— Просто у тебя голова кружится от голода, — улыбнулся Джеймс. — Бьюсь об заклад, что Гленна вернется в Филадельфию еще до конца недели.
— И я буду встречать ее на вокзале со священником, — подхватил Кейн. — Мы тут же отправимся в церковь, обвенчаемся, и тогда конец всяким слухам. Ах, я не могу больше ждать!
Дюк вернулся на следующий день. Он развязал Гленну. Она тут же избавилась от кляпа и стала массировать затекшие запястья, едва не крича при этом от боли.
— Как я погляжу, ты еще не передумала, — заметил Дюк, наблюдая за Гленной и не дождавшись от нее слов, которые рассчитывал услышать.
— Мне нужно выйти, — бесцветным голосом сказала Гленна.
— На горшок сходи, — хрипло хохотнул Дюк, указывая на грязное помятое ведро, стоящее возле стены.
Гленна посмотрела на него, поморщилась и повторила:
— Мне нужно выйти.
— Сбежать пытаешься? Выброси из головы.
— Я не сбегу, обещаю, — спокойно солгала Гленна. — Прошу тебя, Дюк. Я уже не в силах терпеть.
— Ну, ладно, — неохотно согласился Дюк. — Но знай: я с тебя глаз не спущу.
На подгибающихся, ватных ногах Гленна вышла за дверь и тут же зажмурилась от яркого солнца. Увидев неподалеку густые заросли кустарника, она направилась туда, бросив по дороге Дюку:
— Близко не подходи.
— Не тебе со мной торговаться, — парировал Дюк, не отставая от Гленны.
— Если будешь вести себя со мной таким образом, никогда ничего не добьешься, — заметила Гленна. — А ведь только от меня зависит, станешь ты богатым или нет. Ну что, ты оставишь меня в покое?
— Если ты не вернешься через пять минут, я поймаю тебя и сверну тебе шею, — коротко ответил Дюк, отходя в сторону.
Гленна спряталась в кустах. Положение, в котором она оказалась, выглядело безнадежным со всех сторон. Если она откажется отдать Дюку то, что он хочет, тот убьет ее и спрячет тело так, чтобы его никогда не нашли. Отдать ему «Подвязку» и прииски? Но он все равно убьет ее, чтобы она замолчала навек, так же, как Вилли, тоже ставший ненужным свидетелем. И если ей не удастся бежать, остается только одно: тянуть время и молиться о том, чтобы ее поскорее хватились.
— Твое время вышло, Гленна. Выходи.
— Еще минутку, Дюк.
При одной мысли о том, что ее сейчас снова запрут в душной грязной хижине, Гленне сделалось дурно.
«Почему я стою здесь как истукан? Давно можно было убежать, — подумала она. — Мне бы только добраться до леса, а там уж я смогу найти укрытие и отсидеться. А вечером проберусь в город».
Тут у нее словно выросли крылья, и Гленна, не раздумывая, рванулась вперед, проламываясь сквозь кустарник. Трещали ветки, раздирая в клочки халат, наброшенный на плечи Гленны, но она бежала, не обращая внимания на царапины, не чувствуя под босыми ногами ни жестких корней, ни острых колючек.