Обещай мне
Шрифт:
— Помнишь, ты хотел узнать, что я делаю в своем розовом блокноте? Ну, я люблю рисовать. Это то, чем я начала заниматься, когда умерла моя мама. Я рисовала воспоминания, которыми мы делились. Мой психотерапевт сказал, что это способ разобраться с моими эмоциями. Поэтому я продолжала рисовать и теперь делаю это всякий раз, когда хочу сохранить воспоминание или определенное чувство, — объясняет она, ее глаза становятся стеклянными, а губы слегка кривятся вправо. Она направляется к шкафу в прихожей, где встает на цыпочки, чтобы дотянуться
— С Рождеством, Кэм, — тихо говорит она, передавая мне его. Он темно-зеленый, обложка простая и не говорящая о его содержании.
Я открываю первую страницу, чтобы увидеть изображение карих глаз, но не просто карих. А моих. Уровень детализации ее работ просто потрясающий, благодаря чему глаза выглядят как живые, но она также прекрасно передала содержащиеся в них эмоции. Мои глаза выглядят доверчивыми, честными и теплыми.
— Листай дальше, — настаивает она.
Я перехожу на следующую страницу, чтобы увидеть другой рисунок. Она проиллюстрировала нашу встречу на Изумрудном озере, ее рука лежала поверх моей на бревне, утешая, когда мы делились нашей болью и когда стали друзьями. Следующий рисунок, вид сверху, изображение ее головы у меня на коленях, когда она плохо себя чувствовала. В тот день я понял, что забочусь о ней не только потому, что такова моя натура, но и потому, что хочу этого.
На следующем рисунке мы сидим на моем диване и смотрим «Стражей Галактики» в тот день, когда она потеряла сознание, на неподвижных лицах на рисунке виден смех. Еще один — она, заключенная в мои объятия за барной стойкой после инцидента. Хотя от этого воспоминания у меня чертовски закипает кровь, этот рисунок напоминает мне о том, чего мы достигли той ночью. И именно это запечатлено на следующем изображении, ее ноги обвиты вокруг моей талии, наши губы прижаты друг к другу во время нашего первого поцелуя, а вокруг нас падает снег.
Я чувствую, как мои глаза стекленеют от эмоций, но не хочу их скрывать, только не с ней.
Последнее — набросок с нашего первого свидания, на котором мы, держась за руки, вместе спускаемся по склонам на наших тюбингах с широкими улыбками на лицах. Я заметил ее способность изображать эмоции, связанные с определенным воспоминанием, и то, что они означают, на каждом рисунке.
— Рори, — мой голос срывается, когда я смотрю на нее так, словно она самое дорогое, что у меня есть, и это правда.
Она пожимает плечами.
— Надеюсь, тебе нравится. Ничего безумно приятного или что-то в этом роде.
Я прижимаюсь к ней, притягивая ее тело к своему, нуждаясь почувствовать ее. Я собственнически кладу руку ей на бедро, в то время как другой рукой перебираю кончики ее шелковистых волос до затылка, где баюкаю ее голову.
— Мне нравится, и я чертовски сильно люблю тебя, Рори. Ты — все, о чем я могу думать, когда
Красивые карие глаза Авроры наполняются похотью и нежностью при моих словах, ее рука поднимается, чтобы погладить мой гладкий подбородок и обхватить ладонью щеку.
— Обещаешь мне?
Я беру ее за руку и целую в середину ладони.
— Обещаю, любимая, — я скрепляю свои слова поцелуем, мои губы скользят по ее губам, как будто они созданы друг для друга. Наши губы умело прижимаются, не слишком быстро, и не слишком медленно, ровно настолько, чтобы насладиться моментом.
Аврора отстраняется, пристально глядя на меня.
— Я серьезно, малыш. Как мы справимся с этим после окончания университета? Скауты будут присутствовать на моих играх после праздников, и, надеюсь, что меня возьмут в сборную США после окончания учебы. Возможно, мне придется переехать в Сакраменто, где находится тренировочная штаб-квартира, а потом все эти разъезды из-за игр, из-за Олимпиады. Ты уверен, что хочешь этого? Потому что, если это слишком для тебя, мне нужно знать это сейчас, — говорит она, выводя меня из себя.
О чем она говорит? Она что, не слышала, что я только что сказал?
Я отхожу назад и сажусь на диван, притягивая ее к себе на колени, где укачиваю ее. Убирая прядь светлых волос с ее лица, я говорю:
— Рори, ты меня не слушаешь. Ничто не сможет отнять меня у тебя. Куда ты, туда и я. Я могу работать удаленно. И хочу поддерживать тебя на протяжении всего твоего пути и с гордостью наблюдать, как через два года тебе на шею повесят золотую медаль. И с еще большей гордостью, когда однажды я надену тебе на палец что-нибудь золотое.
Ее пухлые губы растягиваются в букве «О», взгляд прикован ко мне, пытаясь увидеть хоть какой-то намек на ложь, которого она не найдет.
— Что-нибудь золотое? Может быть, я больше отношусь к типу девушек, которые любят серебро.
Я игриво хмурюсь на нее.
— Умоляю, моя девочка — золотая насквозь. Мисс: «У меня есть пятьдесят трофеев и медалей за первое место».
— Ты хорошо меня знаешь, — улыбается она, целомудренно целуя меня в губы, прежде чем снова стать серьезной. — Я люблю тебя, Кэмерон. И я хочу, чтобы ты прошел со мной через все это.
— Хорошо, потому что я не нарушаю своих обещаний, — говорю я ей, бросая взгляд на телевизор, чтобы увидеть, что до полуночи осталось пять минут. Я просовываю пальцы под пояс ее спортивных штанов, наслаждаясь тем, что на ней нет трусиков. У нас уже был секс немного ранее, и я сказал ей, чтобы она ничего не надевала, потому что позже я снова ее трахну.
У нее перехватывает дыхание, когда мои пальцы касаются ее влажного входа. Из моего горла вырывается стон, мне нравится, насколько она готова для меня.