Обет Меченого
Шрифт:
Подойдя, «тёмный» обменялся крепким рукопожатием со сталкером и протянул ладонь Жердеву. Хотя глаза этого жителя Зоны отсвечивали нечеловеческим жёлтым огнём, капитан не только не стал возражать против общения, но и решил поэкспериментировать.
«Меня зовут Николай, рад знакомству», — подумал он, крепко пожимая протянутую кисть.
«Я — Леший. Взаимно» — прозвучал голос у него в голове.
— Забавные ощущения, — тряхнув головой, прокомментировал капитан.
Тёмный на эти слова просто улыбнулся. Меченый посмотрел на его обувь и по нормальному, то есть вслух, спросил:
— Слушай, Леший, а ты к узлу связи недавно не забредал? Мы там похожие следы кирзачей под землёй видели.
— Надысь пришлось. Один редкий артефакт понадобился, а пока искал — чуть патрулю сектантов не попался. На поверхности они меня окружили бы, вот и подался в диггеры.
— Мы нашли этих фанатиков, точнее то, что от них осталось после встречи с чёрным облаком.
— Да-да, — закивал Леший. — Я проходил мимо него, страшная штука. Что-то очень чуждое.
— Как же она тебя не сожрала? Не успела проснуться или ты не вкусный?
— Ты всё такой же неунывающий шутник, Стрелок. Эта клубящаяся туча потянулась к моему сознанию, я почувствовал. Развернуться не могу — сзади меня монолитовцы настигали, верная
— М-да, мы тоже чуть не вляпались, вовремя дёру дали.
Затем товарищи расспросили Лешего о наличии каких-либо изменений связанных с ЧАЭС или дорогой к ней из Припяти, которые «тёмный» мог подметить во время нынешнего похода. Тот поделился ровно одним наблюдением: ещё никогда он не встречал такой высокой концентрации монолитовцев в сердце Зоны. Похоже, ради усиления охраны основных объектов, руководство Монолита стянуло в центр почти все силы, практически оголив окраины. Даже Юпитер бросили, который уж точно не третьесортный по значимости. На блокпосту при въезде в Припять сектанты плотно сидят на пятой точке, не высовываясь, как раньше, но пушки у них дальнобойные с хорошей оптикой — так что под выстрел лучше не подставляться. Напоследок Леший, извинившись за то, что его боевые навыки бесполезны для их благого дела, поскольку он в лучшем случае охотник, но никак не воин, пожелал товарищам удачи. Николай сначала едва не удивился такой информированности, но быстро вспомнил, что их собеседник читает мысли как по написанному. Путь «тёмного» лежал через весь город на север, так что с ним тоже попрощались присловьем, придающим согласно народному поверью везения страннику. Ничего не попишешь — из-за постоянного риска почти все сталкеры суеверны, верят в приметы и прочую чепуху.
— Забавно жизнь устроена, — после расставания констатировал Николай. — Если встречаешь сильного духом, спокойного и рассудительного мужика, хорошо относящегося к людям, то можно не сомневаться, что «дерьма» он «съел» немало.
— Это нормально, — пожал плечами сталкер. — Мужчину создают преодолённые препятствия.
После этого, хотя до конца светового дня оставалось ещё часа четыре, напарникам удалось продвинуться только до Универмага. Едва они вошли под его крышу, как со стороны Авангарда послышались перекликающиеся хриплые голоса и лай собак. Надежда, что вся эта шумиха их не коснётся, быстро таяла — здание явно охватывали полукольцом. Отступать поздно, и товарищи ретировались в темень подвала. Вскоре в магазин с разных сторон зашли не менее десятка сектантов, в то время как другие фанатики в сопровождении нескольких четвероногих помощников (обычных или мутантов — по звукам не определишь), пытались снаружи найти потерявшийся след. Искали, очевидно, Лешего, но от этого не стало бы легче, найди монолитовцы других незваных гостей вместо него. По счастью, командир отряда оказался не зелёным новичком. Спустя непродолжительное время, он, обматерив своих кинологов, отдал приказ направить собак сотней метров севернее, поскольку, по его мнению, здесь след явно присыпан чем-то сбивающим у псов нюх. Сектанты покинули здание, так и не добравшись до подвала, что являлось чистым везением.
В оставшееся до темноты время, с разных сторон периодически доносились переговоры патрулей и короткие очереди, которыми, видимо, проверяли подозрительные места. Менять дислокацию в таких условиях крайне рискованно, тем более в этом районе кружащиеся в танце листья, то и дело выдавали притаившиеся карусели. Днём такая дремлющая смерть опасна только для невнимательного, но поди попробуй, обнаружить эту злодейку ночью. Поскольку следующий день совершенно точно обещал быть ещё напряжённее, то по совокупности факторов и общему согласию решили перед ЧАЭС поднабраться сил и остаться в Универмаге на ночлег. Остатков сухого пайка хватало ещё и на завтрак, что вполне устраивало товарищей — едва ли после выступления им будет до еды. Разумеется, спали по очереди. Около четырёх утра, когда стало светать, шла смена Жердева. Он растолкал Меченого и разогрел на таблетке сухого спирта консервы. За завтраком решили переходить улицу ближе к её началу, где растительность стремилась ввысь прямо посреди проезжей части. Подкрепившись, сталкер прячась в затенённой глубине главного зала, принялся повторно изучать через тепловизор окрестности и пустые глазницы выбитых окон многоэтажки напротив. Не обнаружив ровным счётом ничего, он вернул ценный прибор хозяину. Этот дом под номером один по улице Дружбы Народов, примечателен установленным на крыше лозунгом, от которого сейчас осталось «СЛА…А ТР…ДУ». Правда, историческое наследие было развёрнуто в другую от товарищей сторону и сейчас они не видели гигантских букв. Жердев подмигнул напарнику и, перехватив поудобней автомат, побежал к подъезду. Меченый изготовился прикрыть его огнём, но ничто не помешало капитану достичь цели. Пригнувшись, сталкер в свою очередь последовал за ним. Николай дождался, как полагается товарища, после чего они вдвоём обогнули бетонный прямоугольник здания. Отсюда уже во всей красе взору предстала мрачная махина ЧАЭС, нависавшая над горизонтом. Высокие отвесные стены придавали ей сходство со средневековой крепостью.
Удостоверившись, что напарник занял подходящую огневую позицию, капитан устремился к следующему рубежу — магазину «Дом книги». Снова всё хорошо. Когда сталкер догнал его и изготовился «крыть» спину, капитан опять первым отправился обходить строение с торца. Николай буквально на секунду скрылся из виду за углом, как вдруг воздух разорвал хлыст близкого одиночного выстрела.
Жердев мало что почувствовал и уж точно ничего не понял. Вроде бы как ему обожгло голову справа, после чего асфальт тут же стремительно поднялся и ударил по лицу. Перед тем, как сознание капитана угасло окончательно, оно странным образом исказило ощущение от встречи скулы с шершавой поверхностью: вроде и не падение здоровенного мужика с высоты своего роста, а скорее тычок чем-то очень мягким, совершенно не больно и даже приятно, как будто с размаху бросился на кровать с толстой периной. А потом наступила чернильная темнота — пустота без всяких мыслей.
Кто воевал в условиях города, тот знает, что отнюдь не всегда по звуку можно понять откуда стреляли. Так случилось и на этот раз. Эхо выстрела ещё гуляло, отражаясь от стен окрестных домов, а Меченый уже стремительно сместился к углу книжного магазина, чтобы увидеть Жердева. Сердце сталкера молотило в груди, разгоняемое впрыском адреналина в кровь. Едва бросив взгляд на капитана, сталкер нырнул под козырёк. Это потом пришли мысли, что, судя по входному отверстию, стреляли сверху и сзади, примерно под углом в 45 градусов к направлению движения, что в сумме указывает на ближнюю девятиэтажку. А в тот, первый момент, он просчитал это как-то по-другому, без долгих рассуждений — на одном лишь зверином опыте выживания. Через полсекунды пришло осознание произошедшего, от чего в животе неприятно похолодело, а в солнечном сплетении поселился тяжёлый и тугой комок. Непроизвольная реакция, как у всякого простого смертного, не способного что-либо противопоставить навалившейся беде. И есть от чего — ведь Николай лежал на животе совершенно неподвижно, а на сфере его шлема зияла крупная дырка. На секунду Меченый прислонился спиной к стенке и с силой зажмурился, чтобы снизить чрезмерное шоковое воздействие на психику. Затем растёр лицо, возвращая способность холодно и рассудочно оценивать ситуацию. Ну что ж, боевого товарища не вернуть, а поставленные задачи никуда не делись. Действовать в одиночку не привыкать, попрохлождались и хватит. Выглянув снова на долю секунды, Меченый попытался прежде, чем отдернуть голову, мысленно сфотографировать крышу с лозунгом и верхние этажи здания, откуда мог стрелять снайпер. Впрочем, оказалось, что противник в прятки уже играть не собирается и, облокотившись для удобства на букву «А», только и ждёт, когда сталкер покажется. Звук выстрела и визг пули, встретившейся с бордюрным камнем, казалось, слились.
— Это ты зря, — вслух осудил врага Меченый. — Надо первого пропускать подальше, простреливать ногу и затихарившись ждать, когда ему попытаются прийти на помощь. А так ты теперь сам мишень, а не охотник.
Всякий причастный к теме в курсе, что снайпера народ упорный, если не сказать упёртый. А уж чего они совсем не любят, так это промахиваться. Именно на этой особенности сталкер и решил сыграть. Он также как и перед этим, буквально на мгновение высунулся чуть подальше от угла, а затем мелькнул у края кровли по центру магазина, как будто хотел ретироваться к подножию здания, в котором засел стрелок. Снайпер дважды стрелял, но без толку. В конечном счете, он может уже вызвал подмогу, и теперь вся его задача просто удержать жертву на месте, кто знает. Ещё раз обозначившись лёгким появлением, ровно настолько, чтобы стрелять из СВД можно было только от избытка самонадеянности, Меченый перешёл к основной части своего плана. Удерживая свой ВАЛ одной правой рукой так, чтобы палец находился на спусковом крючке, он сдвинулся в сторону тела Николая, оставаясь невидимым для снайпера. Тот не проявлял себя, но вне всяких сомнений, прильнул к прицелу: ведь вся картина кричала о том, что боец, если и не деморализованный, то по крайней мере, частично выбитый из колеи таким обстрелом, будет настойчиво пытаться прорваться в мёртвую зону, а значит, способен допустить роковую ошибку. Подняв левой рукой большой кусок тёмного пластика, видимо когда-то являвшегося частью отделки магазина, сталкер швырнул его с таким расчётом, чтобы тот оказался в поле зрения монолитовца примерно на месте последнего его засвета, откуда ближе всего бежать к девятиэтажке. Конечно, он не рассчитывал, что противник окажется настолько дёрганным, что нажмёт на курок, клюнув на такую простенькую разводку. Но сейчас этого и не требовалось — достаточно, чтобы снайпер перевёл прицел в другую точку. В следующую секунду Меченый шагнул из-под козырька, одновременно хватаясь освободившейся рукой за цевьё и наводя оружие на цель. Выстрел сталкера не намного опередил ответ снайпера. Только он стал точным, а вот пуля монолитовца ушла, как говорят «в молоко», поскольку на спусковой крючок тот нажал уже заваливаясь. Винтовка выпала из рук сектанта и, ударившись о край крыши, полетела вниз. Сам снайпер, вероятно зацепившись за арматуру, которая соединяла букву лозунга с её опорой, замер в неестественной полуподвешенной позе с задранной вверх правой рукой. Сразу после окончания схватки подступила печаль — ведь всё могло сложиться по-другому. Даже заметил их фанатик наверняка случайно: расстояние между зданиями небольшое и чтобы засечь кого-то внизу, надо выглянуть за край крыши. Нет бы, поганец, лежал себе спокойно и пялился вдаль в оптику. Вчера тут спокойно прошёл Леший, а значит, снайпер залез на точку позже, под шумок облавы, когда никто и носа высунуть не мог. Из универмага его тоже невозможно было засечь, поскольку он позицию с видом на другую сторону занял. На войне, как на войне — все ходы не просчитаешь, от всего не убережёшься.
Однако нельзя терять время, ведь неизвестно, сколько его в наличии до возможного появления подкрепления сектантов. Несмотря ни на что, оставлять товарища на обед местным четвероногим и воронью, Меченый не собирался. Приходилось рисковать, заведомо имея поблизости других врагов. Сталкер подбежал к Николаю и, ухватив того за руки, с огромным трудом взвалил гиганта себе на спину. Правда, ноги капитана всё равно волочились по асфальту, но зато в крайнем случае, тело мёртвого товарища прикроет от выстрела в спину. Крякнув от натуги, Меченый поспешил ко входу в книжный магазин. План, как на скорую руку защитить напарника от падальщиков, возник практически сразу: накрыть массивным шкафом, стоящим в самой глубине зала — вот тебе и гробница. Дотащив тело, сталкер упал ниц от усталости по перетаскиванию столь тяжёлой во всех смыслах ноши. Упёршись руками в колени, он переводил дыхание, когда до его слуха долетел неясный звук. Происхождение его ставило в тупик — человеку тяжело воспринимать вещи, которые иначе как нереальными и не назовёшь. А почудилось Меченому, что звук доносился из шлема покойного. Пытаясь найти ответ на то, что казалось за гранью, сталкер потянулся к телу капитана, лежавшему на животе с повернутой в противоположную от него сторону головой. Наверное, ожидания Меченого в тот момент, если бы его кто спросил, описывались словами от «не знаю» до «всё, что угодно и самое худшее». Наклонившись вперёд, он потянул забрало шлема на себя, открыв его до половины. От дальнейшего его остановило два существенных факта: первое, что в открывшуюся щель сразу начала вытекать, обагрив его руку, накопившаяся внутри кровь, а второе — собственно залитое кровью лицо Николая. Живой человек со всем этим никак не вязался, а увидеть месиво из костей, мозгов и крови вместо верхней половины головы не было желания. Но тут звук повторился и Стрелок понял, что это неясное бормотание, которое определённо исходит именно от капитана. Тем более благодаря приоткрытому шлему он теперь увидел, как едва заметно шевельнулись у напарника губы. Ухватив товарища за плечи, Праведников перевернул его на спину и, приподняв ему голову, до конца открыл забрало, чтобы разобрать хоть что-то из слов Жердева. Его окрыляло то, что раз напарник может говорить, то он жив, пусть и вопреки здравому смыслу.