Обет на крови

Тамоников Александр Александрович

– При нашей работе, дорогая, в первую очередь надо больше заботиться не о здоровье, а о том, чтобы случайно пулю в башку не получить. И врага завалить. А ты о здоровье. Его восстановить можно, а вот дырку во лбу уже не заделаешь! А вообще, ничего я не ел и, признаться, есть не хочу. Так сделать кофе?

– Что ж, сделай.

Тут до прапорщика дошло, что он ответил за себя, не поинтересовавшись, а не голодна ли сама Надежда?

– Стоп! Извини, Надь. Я-то есть не хочу, а вот тебе, наверное, не помешает пообедать. Что приготовить? Продукты на любой

вкус.

Надежда улыбнулась, тронутая заботой.

– Спасибо, Петь! Я не обедаю!

– Вот, а меня заставляет!

– Ну, во-первых, не заставляю, а предлагаю, а во-вторых, мне похудеть надо, у тебя же и так спортивная фигура.

Власенко сощурил глаза, спросив:

– Это кому надо похудеть? Тебе? Да у тебя фигура – загляденье! А похудеешь, на кого станешь похожа? На жлыгу, извини, у которой и посмотреть будет не на что? Конечно, это твое дело, но если тебе интересно мое мнение, ни о каком похудении и речи быть не может! Если, конечно...

– Что, если конечно?

– Если, конечно, у тебя нет мужчины, которого ты любишь и которому нравятся худые женщины. Но, замечу, с его стороны подгонять под себя подругу считаю верхом эгоизма. Мужчина должен воспринимать и любить даму такой, какая она есть. Иначе, еще раз извини, это не любовь, а так себе... Но тогда и подгоняться под партнера не хрена. Хочет худую, флаг в руки, в городе таких навалом.

Женщина воскликнула:

– Ты чего это разошелся?

– Ничего подобного. Ты еще не видела меня, когда я по-настоящему разойдусь, хотя такой перспективы у тебя нет. С мирным населением я миролюбив, совершенно безобиден и даже беззащитен.

– Значит, с женщинами ты мирный?

– Да, мирный. Иногда не скромный, не без этого, но мирный. В любом состоянии.

– Ты пьешь?

– Почему ты так решила?

– Сам сказал, в любом состоянии!

– А что, у мужчин может быть лишь два состояния: трезвый или пьяный? Третьего не дано?

– Не знаю. Я с этим третьим в своей жизни пока не сталкивалась.

– И это плохо. Но ладно, я готовлю кофе, а ты, будь добра, закрой чем-нибудь зеркало в комнате.

Надежда удивилась:

– Почему? Ведь ты же сначала сказал, что они возбуждают.

– Я этого не говорил. Но то, что они возбуждают, точно. А мне это возбуждение совершенно ни к чему. Не маленькая, сама должна понимать.

Женщина улыбнулась:

– Ну, хорошо, хорошо. Я вообще сниму их.

– Сделай одолжение.

И добавил ей вслед:

– Хотя могла бы предложить и другое! Например, постель разделить...

Он проговорил это тихо, но Надежда услышала, правда, сделав вид, что не поняла сути сказанного:

– Ты что-то сказал, Петя?

Прапорщик тут же отказался:

– Нет. Тебе послышалось.

Продолжая улыбаться, Надежда прошла в комнату, где сняла со стен зеркала.

Она вернулась на кухню как раз тогда, когда Власенко поставил на стол кофе.

Прапорщик напомнил:

– Ты обещала рассказать о владельце «БМВ». Думаю, сейчас для этого самое подходящее время.

–

Пожалуйста, тем более в этой истории ничего необычного нет. Просто хозяин «бумера», Эдик Рудный, раньше жил в соседнем подъезде. Противный и подлый тип. От армии скосил, достав то ли справку какую-то, то ли просто откупился. Затем женился. А как стукнуло двадцать семь лет, бросил жену с ребенком. Куда перебрался сам, не знаю, но занялся явно бандитскими делами. Приобрел эту самую иномарку, начал, а может, и продолжил с проститутками крутиться. Я это почему говорю, потому что он иногда приезжает сюда. И всегда в обществе новой размалеванной девицы, подразнить, я думаю, бывшую супругу. А она, Ольга, и красавица, и скромница, и хозяйственная.

Прапорщик перебил Надежду:

– А почему же эта красавица не нашла себе другого мужчину?

– Да потому что Ангел не дает! И уйти из квартиры матери Ангела ей некуда. Сама из деревни, где в доме кроме нее семеро по лавкам. В общем, живет, как в рабстве. А этот Ангел словно наслаждается ее мучениями.

– Ты называла владельца иномарки то Эдиком, то Ангелом. Ангел – это погоняло? И откуда тебе оно известно?

– Слышала, как Ангелом его называют девицы. Проходила раз мимо машины и слышала.

– А чем, конкретно, он занимается, не знаешь?

– Откуда? Я у него не спрашивала.

– Ясно.

Прапорщик задумался. Затем проговорил:

– Интересно, что делал этот шестикрылый семихер сегодня на кладбище?

Надежда рассмеялась:

– Как ты его назвал?

– Да какая разница? Как назвал, так назвал. С чего бы ему приезжать на кладбище? Вот в чем вопрос.

Женщина напомнила:

– Машина остановилась у так называемой бандитской аллеи. Может, Ангел с товарищами решили братков своих проведать?

– Это могло объяснить их присутствие там, если бы не одно «но».

– Какое «но»?

– Из «бумера» никто не выходил! Так братков не навещают. Даже мертвых. Обычно устраивают шумные посиделки, пьют, клянутся отомстить и тому подобное.

– Да, ты прав, из машины никто не выходил. А один Ангел вряд ли приехал бы, чтобы возложить цветы какому-нибудь своему погибшему товарищу.

– Ты в лицо Ангела хорошо знаешь?

– Еще бы! Да у меня даже его фотография есть.

– Фотография? Давнишняя?

– Свежая.

Власенко подозрительно посмотрел на женщину:

– И откуда она у тебя, свежая?

Надежда объяснила:

– Все просто. Я дочкам фотоаппарат купила. А перед тем как подарить, заехала сюда. А тут подъехал Эдик, все ржал над моей «Ауди», говорил, ей на свалку давно пора. Ну а я взяла и сфотографировала его, кстати, на фото и номер его «БМВ» виден. Он возмущался, чего это я его снимаю. Объяснила, мол, снимок к щиту РОВД приклею, к тому, где написано «их разыскивает милиция». Он что-то пробурчал и пошел в свой подъезд. Отнять-то аппарат он не мог. Так бы я ему и отдала. Спустил, короче, на тормозах. А сейчас про тот случай и забыл. Я его недавно видела, он про снимок даже не заикнулся.