Обезглавленное Древо. Книга четвертая. Проклятый свободой
Шрифт:
Айк поспешно сел и начал одеваться, не обращая внимания на убогую обстановку комнаты. За последнюю пару месяцев он повидал кучу постоялых дворов, и этот был еще не из худших.
Рядом с Айком, чья крупная, массивная фигура дышала свирепостью и силой, Хорас Гендерсон казался изящным, хотя на самом деле был плотным и крепким. Усевшись за шаткий стол, он поглощал хлеб, сыр и яблочный пирог с таким удовольствием, словно в жизни не ел ничего вкуснее. Это умение находить хорошее там, где его нет и в помине, поражало и восхищало Айка.
Он так не умел и не был уверен, что когда-нибудь научится. Неохотно обкусывал волглую горбушку, а на душу темными покрывалами опускались уныние, беспомощность, и, разумеется, чувство вины, неразлучный спутник.
Он не нашел ни сестер, ни брата. Домик Свершителя во Вьене был заперт, в нем явно не жили уже много дней – на пороге лежали нетронутые листья. Заходить в магистрат Айк, конечно, не стал. Он понятия не имел, как там воспримут появление беглого Свершителя – глядишь, еще и в тюрьму посадят.
Месяц они с Хорасом объезжали ближайшие к Вьену города, но никто не видел кудрявого темноволосого юношу и двух девочек-близнецов.
Поначалу Айк не знал, что и думать. Совсем недавно у него были дом и семья – и вот ничего не осталось. Прежняя жизнь с его уходом не просто закончилась, она исчезла без следа. Такого он не ожидал и чувствовал себя совсем потерянным.
Впрочем, быть может, это и к лучшему? Он ведь сам предложил брату в прощальном письме отправиться, куда тот пожелает – вот он и ушел. И, видимо, забрал сестер с собой. Пусть Эйвор и младше Айка на два года, в свои пятнадцать по закону он взрослый и может делать, что хочет. К тому же ни у него, ни у девочек нет блаза – татуировки на запястье, указывающей на принадлежность к семье Свершителя.
Айк невольно коснулся собственного запястья, завязанного платком, который он не снимал ни днем, ни ночью, и поймал взгляд Хораса.
– Что?
– По-прежнему советую тебе его свести, – заметил Хорас, аккуратно сметая со стола крошки пирога и отправляя их в рот, – я знаю нужного человечка. Только не говори, что из сентиментальности хочешь оставить татуировку, из-за которой тебя могут прикончить!
Айк пожал плечами.
– Отец говорил, если свести, след все равно останется. Ведь так?
– Так, – признал Хорас, – но его можно закрыть – например, другой татуировкой, которая ни у кого не вызовет подозрений.
Айк резко поднялся и заходил по комнате, преодолевая желание пригнуться. Потолок был скошен, как на чердаке, в крохотном окошке торчала макушка ели, росшей при входе на постоялый двор. Айк чувствовал себя здесь точно зверь в тесной клетке.
– Мне сейчас не до того, – раздраженно заметил он, – если ты не заметил, я так и не нашел Джори и Крис, мои сестры и брат тоже пропали. Надо искать их, а не тратить время на всякую ерунду.
Хорас слушал его, нетерпеливо постукивая носком сапога по полу, и наконец не выдержал:
– Слушай, я уже понял, эти ребятки, Джори и Крис, твои единственные настоящие друзья, свет в окошке, и все такое. Но чтобы их искать, нужно обладать свободой передвижений, а не шарахаться от каждого куста.
Айк мрачно смотрел на него, и Хорас продолжил уже спокойнее:
– Ясно, что они так и не добрались до Лаленда, где ты рассчитывал их найти. Значит, что-то случилось по дороге. На то, чтобы выяснить это, уйдет прорва времени. С наскока такую задачку не решить, если она вообще решаема.
Рука Айка лежала на оконной раме, и при этих словах он стиснул ее с такой силой, что рассохшееся дерево скрипнуло.
– Я никуда не уйду без Джори, – холодно произнес он, глядя прямо в темные глаза Хораса. Но тот не отвел взгляд.
– Подумай хорошенько, Айки. Только спокойно подумай, без сердца. Прошло уже больше полугода с тех пор, как они пропали. Вариантов масса. Болезнь, разбойники, работорговцы. Мы объехали все окрестные города, прочесали дорогу чуть не до самого Вьена. Что еще тут можно сделать?
Айк отвернулся, чтобы скрыть закипающие в глазах слезы бессилия и злости. Что за проклятие такое, вечно он раскисает, как девчонка! Но ничего не поделаешь, Хорас прав.
А тот, словно чувствуя слабость своего спутника, заговорил более мягко:
– Всемогущий видит, я знаю, что такое друзья. Знаю, каково тебе. Но они бы не хотели, чтобы ты погубил свою жизнь ради призрачной надежды их найти, – Айк услышал за спиной шаги, и крепкая рука опустилась на его плечо, – твой друг точно не пожелал бы такого, верно? Ты всегда мечтал о море, я понял это сразу, еще тогда, в день нашего знакомства. Приметил в твоих глазах.
– Что приметил? – глухо произнес Айк.
Хорас тихонько усмехнулся.
– Линию горизонта, паренек. Она есть в глазах у всех, кто предназначен морю, и пусть ты его никогда не видел, в душе жаждешь соединиться с ним. Сам Всемогущий дает тебе шанс, – он стиснул плечо Айка, – я должен вернуться на корабль, и так потерял много времени. Пора. Ты пойдешь со мной?
Айк молчал. За окном покачивалась под порывами ветра ель, волновалась молодая древесная поросль и золотистая трава по обочинам пустынной дороги. Краски здесь были иные, непривычные – листья словно тлели багрянцем, но не вспыхивали.
За дорогой стеной стоял лес – бесконечный лес, который Айк так часто в своих мечтах представлял морем…
Хорас разжал пальцы и хлопнул его по плечу.
– Подумай хорошенько. Славный ты парень, бросать тебя не хочу, но если будешь упорствовать… – Он вздохнул и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв скрипучую дверь.
Айк остался наедине со своими мыслями.
– Что ты будешь делать, если я умру?
– Чего? – Крис обернулась через плечо и уставилась на Сильвана припухшими со сна глазами.