Обезглавленное древо. Тайны ратоборца

Перова Ксения

– Почти получилось! – крикнул он, переводя дыхание. Подбросил кинжал, и тот, перевернувшись в воздухе, упал в его подставленную ладонь. – Давай, еще разок! Я в тебя верю!

Вокруг захохотали. Ратоборец глухо зарычал и прыгнул вперед, разом сократив дистанцию. Сильван едва успел подставить меч и кинжал, клинки со скрежетом столкнулись. Удар отозвался во всем теле; он стиснул зубы и повернулся боком, пропуская скрещенные мечи мимо себя, пока они не вонзились в песок.

Противники на миг оказались плечом к плечу. Сильван видел совсем близко светлое лицо, изумленно расширенные глаза…

и в этот миг что-то произошло.

Водопад образов затопил разум Сильвана. Лес… бешеная скачка… веселый смех… рыжеволосый парень на гнедой лошади… крик, отчаянный крик!

Как его звали? Нужно имя, иначе ничего не выйдет!

Ратоборец отпрянул, вырывая меч из захвата, но Сильван в последний миг всё-таки увидел имя. Так ловкий рыбак подсекает рыбу, стоит ей попробовать наживку.

Отскочил назад – после «прочтения» голова всегда немного кружилась, требовалась пара секунд, чтобы прийти в себя. Но противник не дал ему их. Он снова нанес удар, меч скользнул по боку Сильвана и рассек нагрудник. Просто царапина, но рубашка тут же обагрилась кровью.

Толпа ахнула, как один человек. Сильван понял, что пора заканчивать – даже небольшая потеря крови могла стать роковой. И он узнал все, что нужно.

– Сдаешься? – с усмешкой произнес его противник. – Хватит с тебя?

Сильван сделал непристойный жест, вокруг захохотали и захлопали.

– Ах ты! – Ратоборец рванулся к нему, явно рассчитывая сбить с ног. Сильван мог уклониться, но сейчас падение входило в его планы.

Воин налетел, как буря, ударил его коленом в живот и повалил на землю. Сильван слегка выгнул спину и резко выдохнул, словно удар достиг цели. Но он почти достиг – силы были все-таки слишком неравные, да и рана давала о себе знать.

Ратоборец пытался продавить скрещенные меч и кинжал, подставленные Сильваном для защиты.

– Сдавайся, или смерть тебе!

– Смерть не мне… – пропыхтел Сильван, из последних сил удерживая натиск. – Смерть Корни!

Глаза ратоборца расширились.

– Что?!

– Твой брат… Корни… ты бросил его, когда на вас напали… испугался и сбежал, верно?

Лицо воина застыло. Он подался назад… и Сильван мгновенно приставил острие кинжала к его горлу.

– А теперь сдавайся ты! – Он надавил чуть сильнее, оцарапав кожу. – И быстро, а то отправишься вслед за Корни!

Это был опасный момент. Ратоборцы часто приходили в ярость, услышав свою самую болезненную, глубоко сокрытую тайну из уст чужого человека. И Сильвану ничего не оставалось, кроме как выполнить угрозу – просто чтобы сохранить себе жизнь. Но этот человек показался ему уравновешенным и не склонным к безрассудным выходкам.

Его догадка подтвердилась. Ратоборец медленно, словно в забытьи, отбросил меч и щит и поднял обе руки над головой. Толпа зааплодировала.

– Поединок окончен! – провозгласил наблюдатель. – Всемогущий явил свою волю! Бертран Дэйн, все обвинения сняты, вы свободны!

Вопль бессильной ярости донесся с трибуны обвинителя. Сильван усмехнулся, поднимаясь. Кричи, не кричи, все бесполезно, Круг Правды – последняя инстанция. Если ратоборец подсудимого выигрывал, никто не имел права усомниться в его невиновности. Правда, Сильван считал это заслугой скорее ратоборца, чем Всемогущего, но благоразумно держал свое мнение при себе.

– Как ты узнал?

Сильван обернулся. Его противник стоял на прежнем месте. Плечистая, внушительная фигура словно бы сдулась, усохла, как дохлая лягушка. На крутом, упрямом лбу блестели капли пота.

– Что узнал?

– Про моего брата. Никто не мог рассказать тебе об этом.

В его глазах плескалась такая боль, что Сильвану, как всегда, стало не по себе.

– Слушай, я… это… ты извини, я не специально. Ну, то есть специально, но это как бы не против тебя… я против тебя ничего не имею…

Сильван ненавидел себя в эти мгновения. Какого Темного он оправдывается, зачем все это говорит? Но почему-то не мог остановиться и долго бы еще нес чушь, если бы его не окликнули. Он повернулся и почти побежал на зов, радуясь предлогу прекратить мучительный разговор.

Зажал меч и кинжал под мышкой, стянул шлем. Легкие, темные волосы вились крупными кольцами и под шлемом страшно путались. Он на ходу попытался их пригладить, чуть не выронил оружие и яростно выругался.

– Позвольте мне, мастер Сильван.

Тотчас руки освободились, и он вздохнул с облегчением.

– Ты как раз вовремя.

Роберт Альди чуть заметно улыбнулся. Невысокий, плотный, с грубым одутловатым лицом и маленькими темными глазками, всегда в какой-то неприметной одежде – на вид типичный крестьянин-хитрован, способный в пять минут втюхать свой товар городскому разине. Но двигался он так, словно на пути в любую секунду могло возникнуть препятствие, и он был готов его обогнуть изящным, точным движением. Сильван перенял у него эту повадку профессионального мечника.

Роберту было за пятьдесят, последние десять лет он обучал искусству поединка Сильвана и его старшего брата Дарси. Возраст уже сказывался на его мастерстве – возможно, поэтому он безропотно согласился на не слишком-то почетную роль телохранителя.

Его постоянное присутствие досаждало Сильвану, но он нажил слишком много врагов, чтобы ходить по городу без защиты. И понимал, что его ловкие приемы годятся для Круга, но не для уличной драки.

Они вышли из Круга, и на Сильвана навалились со всех сторон. Его трясли, хлопали по спине, жали руку и снова трясли и хлопали. Он шипел от боли в боку, но старательно хохотал, хлопал по спинам в ответ, отпускал шутки и отвечал на них. Потом сгреб обеими руками ближайших девчонок и так притиснул к себе, что они заверещали.

– Ага, попались!

Девицы буквально повисли на Сильване.

– Полегче, полегче, – в который раз произнес Роберт за его спиной, – он же ранен.

– Ой, Робби, не нуди, – отмахнулся Сильван, – сегодня мой день, девочки! Будем праздновать! Угощаю любого, кто расскажет, как я сегодня смотрелся в Круге! Без исключений! За лучшую историю даю десять пластов!

Вокруг одобрительно заревели, и толпа потащила Сильвана с площади.

Стояла поздняя осень, и каждый день был свежим, как ледяное яблоко в саду на рассвете. Деревья почти совсем облетели, рябина на голых ветках даже на вид казалась горькой.