Обезьяна с гранатой – 2
Шрифт:
– Я дворянин! – сказал он, лизнув пересохшие губы. – Меня нельзя связывать. Я дам слово чести.
– Нет у тебя чести! – ответил Рей и кивнул воинам: – Вяжите!
Пленников вывели на площадь. Здесь уже собирался люд. Рей подождал, пока толпа станет гуще.
– Кто староста?
Из толпы, хромая, вышел колченогий и скособоченный мужик.
– Я, милорд! – сказал, кланяясь.
– Знаешь их?
Рей указал на пленников.
– Да, милорд! – подтвердил старик. – Это его милость барон де Эврэ, владелец нашей земли.
При этих его словах барон приподнял подбородок.
– А экипаж чей?
– Арендатора барона господина Анри.
Рей сделал знак стражнику. Тот открыл дверцу, вытащил и расправил в руках женское платье.
– А это чье?
– Жены арендатора, госпожи Сюзет.
– Она мертва, – сказал Рей. – Ее зарезали в кустах подле дороги в трех лье отсюда. Перед этим изнасиловали. Убиты также ее муж и кучер, управлявший экипажем.
Какая-то женщина в толпе охнула и заголосила. На нее шикнули.
– Всех троих перед смертью раздели и ограбили. В живых осталась только грудная девочка, – продолжил маркиз. – Мы привезли ее с собой. У меня есть все основания считать, что убийцы – это они! – Рей указал на связанных пленников. – Они привели сюда экипаж с вещами покойных, возле места злодейства остались следы их коней. Для любого суда достаточно, чтобы отправить виновных на виселицу. Но я хочу спросить вас: почему барон убил арендатора?
Толпа не ответила. Мужчины, встречаясь взглядом с маркизом, отводили взоры, женщины смотрели в землю.
– Не бойтесь! – сказал Рей. – Я – наместник провинции Бар и могу вас защитить.
– Я знаю! – раздался визгливый голос, и сквозь толпу протолкалась конопатая женщина лет тридцати. – Мой муж, Джозу, служил кучером у господина Анри. Он рассказал, что барон потребовал у арендатора деньги, заработанные на его земле. Барон это проделывал уже не раз. Пригласит, даст заработать, а потом отберет. Другие боялись и отдавали, господин Анри воспротивился и решил сбежать. Он уговорил моего мужа, и они с госпожой выехали затемно. Но люди барона, наверное, проследили… Теперь Джозу лежит там…
Вдова заголосила. Подскочившие женщины увели ее. Рей подошел к барону и сорвал с его пояса кошелек. Высыпал содержимое на ладонь.
– Пять дукатов с мелочью, – сказал, рассмотрев монеты. – Во столько ты оценил жизнь троих людей, барон?
Де Эврэ побледнел.
– Властью, данной мне императором, – проговорил Рей, обернувшись к толпе, – я приговариваю барона и его слуг, повинных в насилии, разбое и убийстве, к смерти. Повесить!
Стражники взяли пленников под локти.
– Не имеешь права! – завопил де Эврэ. – Дворяне подлежат суду императора!
– Это так! – согласился Рей. – Но Его Императорское Величество Бодуэн Второй сурово спрашивает за разбой на дорогах. Он повелел грабителей, пойманных с поличным, вешать. Исключений для дворян не сделано.
– Сдохнешь! – брызгая слюной, крикнул барон. – Недолго вам с канцлером осталось!
– Это мы посмотрим! – хладнокровно заметил Рей и сделал знак.
Пленников потащили к дубу. Некоторые пробовали кричать и вырываться, но удары рукоятями мечей успокоили даже самых буйных. Воины Рея перекинули через суки веревки и завязали на них петли. В них всунули головы приговоренных. После чего, взявшись за свободные концы веревок, потащили на себя. Осужденные взмыли в воздух и задергались. Толпа, замерев, следила за агонией. После того, как судороги казненных затихли, воины отпустили веревки. Тела глухо ударили о землю. Сотник, руководивший экзекуцией, осмотрел каждое и удовлетворенно кивнул. Рей подозвал старосту.
– По дороге в Дург, в трех лье отсюда в кустах лежат убитые, – сказал, доставая из кошелька золотой. – Мы там здорово натоптали, найдешь. Похороните несчастных! – он вложил монету в заскорузлую ладонь. – Чтоб все по чину. Гробы, поминальная месса, кресты на могилах… Одежда покойных – в экипаже.
– Сделаем, милорд! – поклонился староста. – А с этими что? – он указал на тела повешенных. Похоронить?
– Как хочешь! – пожал плечами Рей.
– На них добрая одежда и сапоги.
– Сними, а самих закопай! – согласился Рей. – У покойного арендатора были родственники?
– Неизвестно, милорд! Они издалека. Местные, как вы понимаете, арендовать поля у де Эврэ не спешили. Что станет с землями барона?
– Отойдут в казну.
– Кому платить подать?
– Королевскую долю привезешь в Бар.
– А баронскую?
– Можешь положить де Эврэ в могилу! – усмехнулся Рей.
– Спаси вас Иисус!
Староста схватил ладонь наместника и приник к ней губами. Рей сморщился и отнял руку.
– Дитя я забираю с собой! – сказал сердито. – Понадобится кормилица – довезти его до Бара. Я заплачу. Найдется такая?
– Не сомневайтесь! – заверил староста. – Девочку зовут Полин. Теперь она сирота…
Оставив скакуна на попечение конюха, Рей взбежал по ступенькам и быстрым шагом двинулся коридором дворца. Встречные слуги сгибались в поклоне. Не обращая на них внимания, Рей заглядывал в комнаты, захлопывал двери и шел дальше. Алэйне нигде не было. Рей с досадой подумал, что следовало все же кликнуть прислугу и спросить, но нетерпение, гнавшее его, помешало это сделать. Зайдя в спальню, он встал у кровати и вздохнул. Придется все же звать слуг. В этот момент за его спиной кто-то задышал, и две теплые ладошки закрыли ему глаза.
– Стихи! – потребовал звонкий голос. – Новые! Читай!
– Я о тебе, кто мне всего дороже,Боюсь писать стихи. Вдруг, их прочтя,Другой, меня достойней и моложе,Тебя полюбит тоже не шутя.Я о тебе, кто мне всего дороже,Боюсь писать. Вдруг кто-нибудь, любя,Заговорит с другой, любимой тоже,Словами, что нашел я для тебя [2] ,– продекламировал Рей.
– Подлиза! – фыркнули за спиной, и ладошки исчезли. Перед Реем возникло смеющееся лицо жены, и он стал целовать ее глаза, щеки, губы. Она отвечала – нетерпеливо и страстно.
2
Стихи Расула Гамзатова.