Обезьяны идут!

Лунц Лев

Дама в каракуле. Мари, т-сс… опомнись.

Человек в шапке. Да уж, что говорить!

Какой-то голос. Голодно!

Другой голос. Холодно!

Третий голос. Мерзко.

Четвертый голос. Хуже всякой смерти!

Шут. Ну, завели шарманку. Сейчас заладят говорить о картошке и пошли до завтра утром. (К публике.) Прислушайтесь-ка, а? Что я говорил?

Толпа на сцене заволновалась, заговорила, заспорила. Слышны ругательства по адресу правительства.

Цены на продукты, политические слухи. Вздохи, нытье. Все кричат. Все вскочили. Все волнуются. Толпа изгибается и шипит, как хлебный хвост. Толпа забывает всякую осторожность. Крики удваиваются. Ищут, рыщут, на ком сорвать злобу.

Человек в шапке (указывая на группу рабочих). А кто виноват? Вот кто виноват! Они довели нас до этого, они захватили власть. Они — насильники.

Толпа (полукругом наседая на рабочего). Они виноваты… Они… Сволочь… Бездельники. Они довели нас до этого. Они отняли у нас хлеб… сахар… муку… бриллианты… матрацы… калоши… подтяжки… картошку… Вы кормите нас водой, а сами жрете булки… пироги… бифштексы, обжираются… кашу… пироги… устрицы… водку. Они напиваются допьяна. Они крадут… Они воруют… Они разрушили церкви… Они отняли у нас деньги. А у нас мебель… А у нас пишущую машинку. Они выбросили нас на улицу. Они убили наших детей… мужей… знакомых. Они отняли у меня велосипед. Я не ела полгода сливочного масла.

Голос за сценой: «Враг близок! Враг близок! Он приближается. Будьте на страже. Он приближается». Все смолкают.

Торжествующий голос из толпы. Идет освобождение… Кончилось ваше царство, кровопийцы. Освобождение близко.

Толпа. Освобождение близко! Освобождение близко! Они идут… они идут… они придут… они освободят нас. Мы будем есть булки и масло. Мы вернем наши деньги. Мы получим свободу Откроются рестораны. Они освободят нас… они освободят нас…

Человек. Это ложь… это ложь… (Вскакивая на стол.) Это ложь, говорю я вам. Это ложь.

Толпа (угрожающе завывая.) Кровопийца… Насильник… Бей его.

Человек. Это ложь, ложь, что они освободят вас. Кто они? Вы знаете их. Вы не знаете их, вы не видели их, потому что туманы и вьюги окружили город. Они не люди, они — звери, они — обезьяны. Обезьянье войско осадило нас. Пусть мы разбойники, но мы — люди, а они — звери волосатые. Вы ждете от них спасения, а они придут и убьют вас, они изнасилуют вас, они растерзают вас. Вы, дама в скунсах, кого будете вы проклинать, когда волосатые руки обезьян бросят вас на землю, когда толстые звериные губы вопьются в ваши нежные щеки, а кривые когти будут царапать ваши груди? А вы, дама с ребенком, кого будете вы звать, когда это когти вырвут глаза у вашего младенца, сунут их в ваш рот, чтобы вы проглотили их, когда острые зубы укусят ваши сосцы, чтобы пить ваше молоко матери? А вы, человек в меховой шубе, вы сможете класть возвращенные вам деньги в бумажник из вашей собственной кожи? А вы, толстый еврей, вы сможете спекулировать с вашим знакомым, качаясь на фонаре? Вы слышите, как завывает вьюга? Это воют они, ваши спасители, которых вы ждете, это воют обезьяны, осадившие город.

Молчание. Голос за сценой: «Враг близок! Враг близок! Он приближается! Будьте на страже! Враг

близок». Завывание вьюги.

Глухие голоса из толпы.

У меня есть брат, который был у них.

У меня была дочь, которая ушла к ним и не вернулась.

У меня был муж, которого они убили за то, что он жид.

Они замучили моего отца… сына… сына… сына…

Они изнасиловали мою жену… жену… сестру… дочь… дочь… дочь.

Человек. Ага, вы сознаетесь. Вы не кричите больше мне, что я лгу.

Голоса из толпы (сперва робкие, потом все более уверенные). Но мы умираем… Мы больше не можем есть… Нам холодно… Мы голодны. Что нам делать? Где же выход? Здесь смерть, там смерть. Это неправда, что они звери. Мой брат видел их, они — люди, они те же люди, что мы… Но они убили моего мужа… Неправда… Как неправда? Они изнасиловали мою жену… Мою дочь… мою дочь… мою дочь… Неправда… Как неправда? Что ж я лгу? Это ложь… Это ложь… Неправда, это не ложь… Они дадут нам свободу. Они дадут нам есть. Они дадут нам свободу. Они освободят нас. Они дадут нам есть… они дадут нам есть… они дадут нам есть. Они убьют нас… они убьют нас. Ложь. Они убьют нас… Они дадут нам есть. Они дадут нам свободу печати. Они дадут нам есть… Они дадут нам есть… Свободу слова… Они дадут хлеба…

Человек. А вы все-таки ждете их? Вы не верите мне? Вы говорите, они дадут вам есть. Они дадут вам хлеба. Хорошо. Вы получите ваш хлеб. Вы слышите? Вы слышите? Вы слышите, они ворвались в город, они идут сюда, обезьяны… идут…

Голос за сценой: «Враг врывается в город! Враг лезет на стены. К оружию. Враг врывается в город». Мощные порывы вьюги.

Человек. Бегите же, встречайте ваших спасителей. Идите, получайте ваш хлеб, обезьяний хлеб. Вы слышите, они идут. Обезьяны идут.

Сильные порывы ветра.

Обезьяны идут.

В толпе паника: «Обезьяны идут! Обезьяны идут! Спасайтесь! Обезьяны! Спасайтесь!» Толпа в ужасе мечется. Завывание вьюги за сиеной все сильней.

Человек. Чего же вы боитесь? Ведь это же идут ваши спасители, ваши обезьяны. Обезьяны идут. Они принесут вам свободу. Они принесут вам хлеб, вы слышите — хлеб. Обезьяны идут.

Завывание вьюги. Паника все усиливается. Крик: «Закройте дверь». Толпа бросается к двери и закрывает ее. Все прячутся, кто куда может. На полатях спят крестьяне. У двери по обеим сторонам гроба на полу две дамы в трауре и недалеко от них на скамье человек в черном.

Голос за сценой: «Враг врывается в город. К оружию! Враг врывается в город!» Толпа в ужасе окружает человека.

Толпа. Спаси нас. Спаси нас. Обезьяны идут. Спаси нас, защити нас от них.

Человек. А, теперь вы хотите, чтобы я спас вас? Что ж вам нужно? Идите, встречайте ваших избавителей. Они дадут вам хлеба.

Толпа. Мы не хотим их хлеба. Звери идут. Обезьяны идут. Они убьют нас. Спаси нас! Обезьяны идут.