Обгоняя смерть
Шрифт:
— Когда я вышел из тюрьмы, — заговорил он, вертя в руках ножку от стола, — надзиратель за условно-досрочно освобожденными нашел мне работу футбольного тренера в молодежном клубе. Он приятельствовал с его руководителем. В первый же вечер, когда я там появился, руководитель отвел меня в сторону и сказал: «Я знаю про твою судимость. Взяв тебя на работу, я просто оказал любезность другу, так что, если проштрафишься хоть раз, хотя бы скажешь, что у нас кончился апельсиновый сок, ты уволен». Я получал двадцать фунтов в неделю. К воскресенью ничего не оставалось.
Я посмотрел на «беретту».
— Только попробуй, и я проломлю тебе каблуком затылок.
Я взглянул на него.
— Дай мне лишь повод, Дэвид. Не терпится посмотреть, как твое лицо растечется по половицам.
Я закрыл глаза. Попытался припомнить план здания. И что-нибудь, пригодное для защиты.
Эндрю заговорил снова.
— В тюрьме было плохо, — продолжил он, и я стал наблюдать за ним. — Поэтому возвращаться туда не хотелось. А через пять месяцев все изменилось. Я разговорился с матерью одного из ребят. У него была лейкемия, но болезнь отступила. И то, как она говорила о сыне, о своей любви к нему, совершенно потрясло меня. Узнав, что она не замужем, я тут же пригласил ее на ужин — еще даже не зная имени. Она впервые повела меня в церковь. Благодаря ей я обрел веру.
Эндрю встал.
— Ее звали Шарлотта.
Он долго молчал, не сводя с меня глаз.
— Мы встречались около двух лет, потом лейкемия у ее сына вернулась. Мы уже жили вместе, у меня была работа. Все казалось превосходным. Но когда Шарлотта узнала, что болезнь возвращается, в ней что-то перевернулось, словно она поняла: теперь ее мальчика не спасти.
Его взгляд затуманился.
— Через три месяца после его смерти я пришел домой и увидел Шарлотту под водой в ванне. Она приняла много снотворных таблеток.
Он сильнее сжал ножку стола.
— Вот тогда у меня возникла эта идея — создать место для помощи людям начать все заново. Избавиться от воспоминаний, от всего, что хотелось бы забыть. Я отправился в банк и получил отказ. Но через несколько месяцев один человек пошел мне навстречу.
Я покачал головой.
— Как это понимать? — спросил Эндрю.
Я с трудом преодолел боль в спине.
— Ты никому не помогаешь.
Он молчал. Наблюдал за мной.
Потом взмахнул ножкой стола. Удар пришелся мне по подбородку.
— Проклятие!
Голова стукнулась о пол, лицо залило кровью. Перед глазами все поплыло. Сознание помутилось.
— Уж ты-то должен понимать, чт о я стараюсь делать! — выкрикнул он дрожащим от ярости голосом.
Эндрю ненадолго скрылся из виду.
— Это место создано для таких, как ты!
Он появился из темноты и наклонился ко мне:
— И оно не перестанет действовать.
Его лицо обрело отчетливые очертания.
— Ты не остановишь меня, Дэвид.
Он занес ножку стола над моей головой. Стиснул ее крепче, сжал зубы. Я собрал для защиты все свои силы.
Но удара не последовало.
Раздался глухой стук.
Эндрю зашатался, держась за голову.
На верху лестницы, позади него, стоял Алекс. Он вновь ударил Эндрю чем-то тяжелым. Тот согнулся, держась за живот.
Алекс нанес новый удар.
Рослый человек неловко шагнул вперед и упал на пол, как подстреленный на охоте олень. Алекс бил с такой силой, что откололся кусок доски в его руках и полетел в ванную, упав среди стекла.
Алекс, бросив на меня взгляд, пнул Эндрю в лицо. На стену позади него брызнула кровь. Но это его не остановило. Глаза Эндрю остекленели. Я слышал, как трескается кожа, ломаются кости. Ни вскриков. Ни стонов. Ни дыхания. Только шлепки, как при отбивании мяса.
— Алекс, — сказал я.
Он остановился, тяжело дыша, и оглядел меня, мой пистолет, кровь на одежде.
Подошел и помог мне встать, подхватив под мышки. Мне было трудно сохранять равновесие. Тело, казалось, вот-вот распадется. Он повел меня обратно к комнате А. Я поднял с пола пистолет и сжал его изо всех сил. Когда нас поглотила темнота, я притянул к себе его голову.
— Легион, — прошептал я, указывая на стену, разделявшую спальни. Он сразу же понял. В лице появился ужас.
Щелк.
Мы повернулись в сторону Эндрю. Но звук донесся из комнаты с кольцами.
Щелк.
Щелк.
— Ах ты, черт, — пробормотал Алекс. — Он идет сюда.
44
— Вам нужно меня использовать, — прошептал Алекс, глядя на дверь. — Сделать вид, будто собираетесь убить.
— Что?
Алекс встал. Я схватил его за руку и усадил снова.
— Что ты делаешь, черт возьми?
Он пристально смотрел на меня.
— Они не могут меня убить.
— Могут.
— Нет.
— Могут, Алекс.
— Схватите меня и тащите на лестничную площадку.
— Ты спятил?
— Сделайте так! — Он взглянул мне прямо в глаза. — Приставьте пистолет к моей голове и ведите. Когда увидите его, угрожайте меня убить.
— Ты, должно быть, сошел с ума.
— Нет, — ответил он. — Доверьтесь мне.
Я молча смотрел на него.
— Пожалуйста, Дэвид. Доверьтесь.
Он встал ко мне спиной. Я ждал, что он повернется. И я увижу страх в его глазах. Но Алекс смотрел в темноту, будто солдат, готовый покинуть траншею.
— Сделайте так, — повторил он.
— Алекс, Легион убьет тебя.
— Нет, — сказал он, теперь уже раздраженно.
Алекс стоял неподвижно, глядя на лестничную площадку. Я поднялся и подошел вплотную к нему, чтобы Легион не мог беспрепятственно выстрелить в меня. И мы двинулись вперед. Половицы скрипели под нашими ногами. Ботинки Алекса задевали расщепленные доски и осколки стекла. Мы вышли на лестничную площадку, заскользив в одном месте по крови Эндрю. Затем повернули направо и медленно ступили в комнату с кольцами, каждый шаг казался труднее предыдущего.