«Обхсс–82»
Шрифт:
— Чё это? — спросил Матвей Егорыч указывая на турникет.
— Турникет, — объяснил я. — Бросаешь пять копеек и проходишь.
— Зачем ему пять копеек? — Не понял дед. — Он же мне ничего не даст взамен.
— Ну, это, наверное, как в автобусе, за проезд, — пояснил Андрюха.
— Ааааа. Вот ведь город. Пять копеек, чтоб пройти. Автобус везет. Оно понятно. А тут за воздух плати. Ясно. Так у меня есть пять копеек. Много. — сказал Матвей Егорыч.
— Ну, тогда можно идти, — ответил я. Решил, быстрее приедем домой, так оно надёжнее. От потраченных трех пятаков дед не обеднеет.
Матвей Егорыч достал кошелёк, маленький, пузатый, на замочке, извлек оттуда пятачки и пошел к турникетам.
— А ты чего стоишь! — Прикрикнул он на братца. — Пока дотумкаешь, я еще постарею лет на десять. Вот ведь тугодум. Все в рост пошло. Голове ничего не досталось.
Андрюха что-то пробормотал себе под нос, что-то явно об отвратительном характере Матвея Егорыча, а потом тоже двинулся к турникету. Дед посмотрел, как делают остальные, бросил пятак в монетоприёмник, и подтолкнул Переростка вперед. Тот прошел, дед Мотя сразу сунулся за ним. В итоге Андрюха -то оказался по ту сторону, а вот деду досталось «костылями». Куда именно, я не понял. Он просто стоял и дергался в проходе между турникетами, пытаясь освободиться, запутавшись пиджаком в этих самых «костылях».
— Твою в деревню! Как меня угораздило-то? Я ведь за Андрюхой пошел. — Сокрушался Матвей Егорыч, дергаясь при этом в разные стороны. Рюкзак на его плечах подпрыгивал и подозрительно громыхал.
— Живой? — Спросил Переросток, с любопытством глядя, как Матвей Егорыч воюет с турникетом, категорически не желающем выпускать его на свободу.
— Ага, — Ответил дед. — Только испугался малёха. Хорошо, что в поезде в туалет сходил. Точно обконфузился бы. И главное, как он быстро...
Тут, заметив внеплановую заминку, подбежала женщина-контролёр.
— Дедуля, не дёргайтесь, а то турникет сломаете!
— Ты, Голуба, не каркай,— Тут же занервничал Матвей Егорыч, — Я всю войну прошел, почти без серьезного ранения. А тут, чуть яйца не оторвали. За мои же деньги.
— Никто никому ничего отрывать не собирался, — пояснила тётка. — Просто прекратите ломать устройство.
— Тогда верни мои деньги и помоги уже освободиться. — Сделал неожиданный вывод из ситуации дед Мотя.
— Так вот поэтому вам проход и перекрыло, — Принялась объяснять тетка. Она, видимо, поняла, что гости в столицу пожаловали из глубинки и подобную систему видят впервые. — Нужно было пятачок сюда бросить и проходить.
— Так я бросил уже! Еще один? Это что за жульничество? — Матвей Егорыч нервничал все сильнее.
— Так вот же, молодой человек и прошел. — Тетка показала на Андрюху. Тот сразу как-то смутился и немного сдвинулся в сторону.
— Вот вредитель. — Выругался дед. Правда, непонятно, на кого, на турникет или на Переростка, а потом бросил еще один пятак.
— Вот, теперь можно, — сказала тетка — Идите.
Дед замешкался, и Андрюха, видимо, вспомнив о пожилом возрасте Матвея Егорыча, решил ему помочь. Пошел к нему обратно через тот же турникет, куда дед бросил пятачок.
— Да не вы, — спохватилась несчастная работница метрополитена, — Стойте уже на месте! Вы идите! Вы, дедуль!
Но было поздно. Теперь дед метнулся к проходу, навстречу Андрюхе, и его опять прижало «костылями».
— Зачем вы пошли обратно? Проход перекрыло из— за вас. Проходите уже тут, — Тётенька чуть не плакала. Она позвала деда к себе и пропустила его через специальный турникет.
— Хрен поймешь вас, с вашим метро. То стой, то иди. Итак чуть без яиц не остался. И еще денег никто не возвращает. — Бубнил Матвей Егорыч, пока мы двигались вперед. Я, соответственно, замыкал это шествие, справедливо опасаясь, особенно после турникета, что держать обоих товарищей надо в поле зрения.
Как оказалось, турникет — это была только разминка. Всё интересное нас ждало ещё впереди. И не только нас, но и не подозревающих об опасности москвичей тоже.
После небольшой давки перед эскалатором, в которой Матвей Егорыч успел «полюбезничать» с особо напирающими гражданами, мы добрались до самого эскалатора. Тут случился очередной сюрприз.
Увлекаемый толпой, дед Мотя не обратил внимания на то, что ступеньки автоматические. Когда наступил на них, не ожидал, что они движутся. Да и толпа народа немного разделила нашу группу, соответственно он остался наедине с чудом прогресса. Но мало того, что ступени ехали сами, так еще перед Матвеем Егорычем открылась глубина нашего погружения. Лестница уходила далеко вниз.
— Мать вашу! — Заорал вдруг он. — Вы куда меня завели? А ну, сдавай назад. Я туда не пойду! Похоронить заживо решили!
Дед был в смятении. Он, конечно, знал, что такое метро, но перспектива погрузиться столь глубоко под землю его, видимо, мало радовала. Не знаю, может, у него боязнь всего, что находится под землей.
Матвей Егорыч, цепляясь за поручни, пытался взобраться наверх по ступенькам, тем самым доставляя мандец, сколько неудобств, пассажирам, но эскалатор беспощадно вёз его вниз.
Как это всегда происходит в подобных ситуациях, паника имеет свойство быстро распространяться. Те, кто ехали рядом с дедом, возмущались его поведением. Потому что он громко матерился, пытался идти против движения, и рюкзаком давил людей. Те, кто ехали выше, не могли понять причины суеты, но начали проявлять беспокойство, подозревая, что впереди явные проблемы. Те, кто только собирался спускаться, на всякий случай воздержались от столь необдуманных действий. И как это обычно бывает, кто-то крикнул «Пожар!». То ли по приколу, то ли не разобравшись в причине суеты.
Вот тут паника достигла своего апогея. Народ наверху попятился назад, к выходу. Дежурный по эскалатору, не зная сути происходящего, но заметив какое-то подозрительное движение, на всякий случай, отключил его. От резкого тормоза народ чуть не попадал. Конечно же, в том месте, где был центр паники, люди местами присели, потому что дед крутился и сшибал окружающих своим рюкзаком.
— Да снимите вы рюкзак! — Орал кто-то из людей. — Всех поубиваете! Сумасшедший дом какой-то.
— А ну, посторонись, интеллигенция тифозная, — Матвей Егорыч отпихнула какого-то мужичка в очках.