Обитатели холмов
Шрифт:
— Орех, вы уходите? — спросил Земляничка.
Орех не ответил, а Серебряный резко спросил:
— Тебе-то что?
— Возьмите меня с собой. — Ответа не последовало, и он повторил: — Возьмите меня с собой.
— Нам обманщики не нужны, — заявил Серебряный. — Возвращайся лучше к Нильдро-хэйн. Она наверняка не слишком привередлива.
Земляничка приглушенно вскрикнул, будто раненый, посмотрел на Ореха, затем на Серебряного, потом на Пятика и жалобным шепотом произнес:
— Проволока.
Серебряный уже открыл было рот, но Орех его опередил.
— Можешь идти с нами, — сказал он. — И не говори ничего больше. Бедняга.
Несколько минут спустя кролики проскочили проселочную дорогу и скрылись в дальнем подлеске.
Часть вторая
На Уотершипском холме
18
Уотершипский холм
И столп сегодняшний был прежде только образ.
Наступил новый вечер. Северные склоны Уотершипского холма, прятавшиеся все утро в тени, осветились ненадолго лучами заходящего солнца, а потом на них легли сумерки. Холм высотой в триста футов с пологой вершиной простирался на шестьсот футов крутой преградой, у подножия которой росли редкие деревья. Сильный мягкий свет обволакивал золотом траву, кусты Тиса, утесника и низкорослый терновник. Казалось, свет, ленивый, спокойный, льется с вершины склона. А внизу, в траве и кустах — в этом густом лесу, исхоженном жучками, пауками и охотницами до них — землеройками, — свет плясал, будто ветер, и от этого все двигалось и вертелось. Красные лучи бежали от травинки к травинке, вспыхивали на мгновение на членистых крылышках, тянулись от тоненьких ног длиннющими тенями, высвечивая на каждом клочке голой земли мириады пылинок. В потеплевшем к вечеру воздухе жужжали, пищали, гудели, скрипели, звенели насекомые. А еще громче — во всяком случае, никак не тише — звучали голоса вьюрков, коноплянок и зеленушек. Над холмом в благоухающем воздухе вились и щебетали жаворонки. Отсюда открывался вид на замершие долины, на синюю даль, где над крышами взлетали дымки и вспыхивали на мгновение отблески стекол. Еще дальше, внизу, лежали зеленые пшеничные поля, ровные пастбища, на которых паслись лошади, а за ними темнела полоска зеленого леса. Вечер взбудоражил и его заросли, но с такой высоты они казались неподвижными, а голоса терялись в пустынных далях.
Орех и его спутники отдыхали у подножия травянистого склона под сенью нижних ветвей нескольких худосочных деревьев. За весь предыдущий день они одолели мили три, не меньше. Удача не оставляла их — никто не погиб и не потерялся. Кролики переправились через два ручья, не испугались страшных лесов Западного Эккинсуэлла. Отдыхали на соломе в одиноком амбаре Старвилла, где их разбудили напавшие крысы. По команде Шишака Серебряный и Алтейка прикрывали отход до тех пор, пока из амбара не выбрались все до единого, и отряд снова пустился в путь. После схватки у Алтейки была ранена передняя лапа, а укус крысы всегда грозит серьезными неприятностями. Обогнув озерцо, где большая серая кряква медленно выплыла из осоки и заполоскала клювом в воде, кролики остановились. Они сидели, пока кряква не взлетела. Почти полмили пришлось им бежать по пастбищу, где не было ни одного укрытия, где каждую минуту на их след мог напасть хищник, но все обошлось. Летний воздух прорезал неестественный стрекот маленького самолета, летевшего прямо над кроликами, но Пятик твердо сказал, что это не элиль. А теперь вся компания лежала в зарослях бересклета и устало водила носами, принюхиваясь к незнакомой, голой земле.
После бегства из городка-ловушки приятели стали хитрей, осторожней, смелее, понимали друг друга с лету, действовали сообща и больше не ссорились. Правда о покинутом городке стала для них жестоким уроком. Они сблизились, оценили каждого по достоинству и начали больше доверять друг другу. Теперь они знали, что только от этого — и ни
Плохо приходилось Земляничке. Он грустил, медленней соображал и совершенно извелся, стыдясь своей прежней роли. По характеру мягкий, Земляничка даже себе боялся признаться, насколько привык к праздности и хорошей пище. Но он не жаловался, и друзья понимали, что их новый товарищ из кожи вон вылезет, чтобы не отстать. А в лесу, где один он только и умел ориентироваться, оказалось, что и Земляничка тоже может пригодиться.
— Знаешь, не нужно его прогонять. Он привыкнет, если ему дать шанс, — сказал возле озера Орех Шишаку.
— Учить его и учить. Тоже мне… щеголь, — откликнулся Шишак. По его понятиям, Земляничка был чересчур манерный.
— Запомни, Шишак, я не хочу, чтобы ты его запугивал. От этого толку мало.
Шишак хоть и неохотно, но согласился. Он теперь стал терпимей к другим. После случившегося он ослаб и быстро уставал. Потому-то в амбаре ему никак не удавалось заснуть, и, заслышав шорох, он вскочил и немедленно поднял тревогу. Шишак не оставил Серебряного и Алтейку один на один с крысами, но смирился с тем, что самых сильных врагов должен предоставить им. Впервые в жизни ему пришлось вспомнить о скромности и благоразумии.
Когда солнце, опустившись ниже, коснулось гряды туч на горизонте, Орех вышел из-под ветвей бересклета и внимательно посмотрел вниз. Потом повернулся и взглянул на муравейники, которые поднимались то тут, то там по всему ровному верхнему склону. Вслед за Орехом выбрались из-под веток Пятик и Желудь и принялись грызть эспарцет. Вкус был незнакомый, но кролики сразу поняли, что трава эта съедобная, и у них полегчало на сердце. Орех оглянулся на друзей и тоже попробовал крупные, в розовых фуксиновых прожилках, зубчатые цветы.
— Пятик, — обратился он к брату, — скажи, я правильно тебя понял? Ты во что бы то ни стало хочешь влезть на эту гору? Так?
— Да, Орех.
— Но это же, наверное, ужасно высоко. Вершину даже не видно. Что, если там пусто и холодно?
— Не на земле же мы будем лежать. Почва в этих местах легкая, и мы, как только найдем подходящее место, быстро выроем себе норы.
Орех снова задумался.
— Задержаться страшно. Все мы очень устали. Но я точно знаю: сидеть на месте опасно. Надо уходить. Местности мы не знаем, нор нет. Но по-моему, и речи не может быть о том, чтобы подниматься сегодня. Вдруг там мы окажемся еще в большей опасности.
— Тогда нужно рыть норы? — спросил Желудь. — Здесь ведь все кругом видно не хуже, чем на той вересковой пустоши, по которой мы шли, а деревья нам не защита.
— Завтра тоже ничего не изменится, — заметил Пятик.
— Я не спорю с тобой, Пятик, — ответил Желудь. — Но давайте рыть. Без нор всегда страшно.
— Прежде чем поднимутся все, — сказал Орех, — нужно кому-то посмотреть, что там такое. Я пойду сам. Помчусь изо всех сил, а вам внизу остается только надеяться на лучшее. Во всяком случае, у вас будет время отдохнуть и подкрепиться.