Обитель Блаженных
Шрифт:
– И на это у меня имелось дельное соображение. – Викентий Палыч нарисовал пальцем в воздухе императивную завитушку. – Простой взрыв от динамита, сколь бы он не был гремуч и долог, способен хорошенько напугать только в первые секунды, а затем ты непременно начнёшь приглядываться ко всем этим ухающим сполохам и привыкать к ним, даже отчасти любоваться ими. А затем непременно задумаешься: кто, как и зачем сотворил эту опасность для жизни?.. Обязательно бы пришла мысль, что взрыв этот не случаен, и что имеются у тебя некоторые таинственные враги, решившие покуситься на самое святое, что есть у человека, а, значит, врагов этих нужно срочно обнаружить и пресечь. Таким образом, уже мы с Васильичем могли бы стать объектами
– Вот уж вы тогда и Бога приплели?.. – сердито ухмыльнулся Евпсихий Алексеевич.
– И приплели. Но, будучи созданиями, воспитанными категорически на идеях перманентно атеистического направления, приплели Бога, не как объект беспрекословного поклонения, а как нечто умозрительное и философски назидательное.
– Что же было дальше?.. Вы оказались удовлетворены своим циничным расчётом?.. – спросила Катенька.
– Да как сказать. – вздохнул Викентий Палыч. – Расчёт оказался замечательно верным, но коснулся только одной лавины, которая и прошла чуть ли не в паре метров от палатки студентов. Понятное дело, я не рассчитывал на то, что за первой лавиной поползёт вторая. А за ними и третья. Но вот они-то и поползли, и поползли со всей присущей данной стихии яростной настырностью. Причём, вторая лавина поползла не в сторону палатки студентов, а туда, где прятались я и Васильич. А надо сказать, что лютый грохот и рокотанье природного безумия, стремящегося низринуться прямо тебе на голову, это вовсе не то зрелище, которое оставит равнодушным. И если говорить про массовый психоз, то что-то вроде него и обуяло тогда студентов. Я до сих пор уверен, что если бы девушки не заорали тогда благим матом, прося помощи неизвестно у кого, если б парни когда-нибудь, раньше, в походах, сталкивались с чем-то подобным и понимали, что нужно делать в катастрофических ситуациях, то и страху у них было бы гораздо меньше, и обстановку они оценили бы гораздо верней. Обязательно бы сработали благоразумность и инстинкт самосохранения. А тут они все повыскакивали из палатки прямо в морозную ночь, кто-то заорал истошно, что бежать надо подальше, в сторону леса, где между деревьев можно уберечься от лавины, а иначе всех завалит. Ну и разбежались они кто куда, даже не думая о последствиях, даже не пытаясь остановиться и позаботиться покумекать: как же ты дальше в этом лесу проживёшь?..
– У четырёх трупов, найденных впоследствии, были обнаружены переломы… Вы думаете, ребята дрались между собой?.. Может, еду делили или тёплые вещи?.. – спросила крыса Маруся.
– Не могу знать. – категорически отмахнулся Викентий Палыч. – Рядом с ними не был, пути наши больше не пересекались.
– А почему некоторых погибших обнаружили только в нижнем белье?.. Не могли же они у себя в палатке спать в нижнем белье?..
– Не могли. – согласился Викентий Палыч. – Все, которых лично я видел, выбегали из палатки в свитерах и штанах. Может, ты, Васильич, кого из них голым видел?..
– Да куда мне. – пригорюнился Васильич. – Ничего я в тот раз не видел и не слышал. Самому было страшно до смерти.
– Не, граждане, тут мы с Васильичем не повинны. – отрезал Викентий Палыч. – Мы сами тогда до смерти перепугались, когда вторая лавина с горы пошла, тут Васильич правду сказал. Я кричу Васильичу: бежим скорей отсюда!.. А он вроде застыл, как заворожённый, и меня не слышит, и кажется поехал маленько кукухой. Уж тут я силу применил, огрел его по шее со всего маху, и он очухался. «Да, – говорит. – Викентий Палыч, обстановка складывается не из лёгких, и пора отсюда дёру давать.» Ну так давай, говорю, чего медлишь?.. Еле ноги мы тогда унесли, да только не могла история хорошо закончиться… никак не могла… Мы с Васильичем бросились бежать в сторону реки, полагая, что где-нибудь в прибрежных нишах можно укрыться, а когда пошла третья лавина, то не сразу её заметили. Я говорю Васильичу, что надо на другой берег бежать, поскольку туда лавина точно не докатит, и мы побежали через реку, да впопыхах лыжи переломали, я рюкзак свой потерял. А тут какая-то каменюка прямо нам под ноги упала сверху, и мы вместе с ней под лёд провалились, барахтались чуть не полчаса, еле выползли на берег… Сперва вроде и обрадовались, что живы остались, а потом сообразили, что за жизнь ещё надо хорошенько побороться, лишь бы силы были. Получилось-то, что сами себе устроили конец света – вот ведь как набедокурили. А всего-то помочь людям хотели, подсказать молодёжи, что не всё в жизни идёт гладко, что лучше без особой нужды в пекло не лезть. Да как говориться: не делай людям добра – не получишь и зла!.. Да, Васильич?..
– Кому как повезёт, Викентий Палыч… кому как повезёт…
– А ты не чупучинься, Васильич!.. Фик с ним, со всем. Ишь ты зачупучинился: и то ему не так, и так ему не эдак!..
– Это местные туземцы поснимали с ребят одежду. – неохотно проговорила Варвара Мстиславовна. – Уже не с живых, разумеется, а с трупов. Гул от горных лавин трудно было не услышать в ближайших поселениях, и с утра некоторые местные жители отправились разузнать, что стало с туристами. И когда, ближе к вечеру, добрались до покинутой палатки, то рассмотрели все сохранившиеся следы и сообразили, что к чему. Обшарили окрестности и обнаружили несколько замёрзших мёртвых тел… Ну, а почему бы и не снять с мёртвого человека хороший дорогой свитер или штаны?.. Это ж всё денег стоит, и материал крепкий – ему износу не будет. Не от злого сердца ведь иногда поступаешь плохо, а от бедности.
– Кому как повезёт… кому что надо… – скомкано пробормотал Васильич и примолк, словно подбитый воцарившейся тишиной.
ВОСКРЕСЕНИЕ 00:08
Тягостное, удручающие молчание не могло долго продолжаться – слишком много напряжённых эмоций накопилось в атмосфере и в людях – и гармошка, позабыто возлежащая на сугробе, неожиданно расправила меха и испустила сочный шипящий звук.
– Однако, как трудно бывает жить. – вздохнул Евпсихий Алексеевич, поёжившись.
Васильич взял гармонь в руки и плавно, с вдумчивой сосредоточенностью заиграл протяжную казачью песню, слов которой, кажется, никто никогда не знал в целом мире, а потому и Васильич не мог ничего внятного спеть, хотя и очень хотел. Глаза его сладковато тускнели тщательно вылизанными вишнёвыми косточками. Играл он долго и красиво, и с явной неохотой всё-таки отложил гармонь в сторонку.
– Как вы думаете, Варвара Мстиславовна, почему власти поспешили засекретить это дело? – спросила Катенька, догадываясь, что только старушке известно доподлинно всё о свершившейся трагедии, но далеко не обо всём ей хочется говорить.
– Видишь ли, Катенька, члены официальной поисковой группы, которые обнаружили тела, сразу догадались, что трупы раздел кто-то из местных, кто-то из народов манси. Начальству было доложено об этом непростом факте, обнародование которого могло повлечь непредсказуемые последствия и даже приступы межнационального конфликта (а уж тем более казалось невозможным сообщать эти догадки родственникам погибших, которые бы сразу решили, что местные не только раздели ребят, но и убили), и тогда было принято решение всё замять. Просто закрыли дело за отсутствие состава преступления.
Конец ознакомительного фрагмента.