Обитель духа
Шрифт:
– В том-то и дело, что не все, – помрачнел Тулуй и замолчал.
Илуге очень не хотелось прерывать доверительный разговор с вождем. Все это время – время монотонной, иногда по-настоящему надсадной, но сплоченной работы, время веселых и сытых вечеров в объятом тишиной лесу – между ними зарождалось нечто вроде взаимного привыкания, тень взаимной приязни. Видели это и другие воины и заметно потеплели в его отношении. Теперь с ним шутили, заговаривали без напряжения, просили пособить или бесцеремонно раздавали поручения, – словом, вели себя так, как обращались с другими юношами его возраста. Если он,
Пока он придумывал, что бы такого сказать, вождь ударил пятками и оторвался, оставив Илуге в очередной раз корить себя за медлительность и неспособность говорить легко и шутливо, как это получается, например, у Баргузена. У того-то точно не было бы проблем с тем, как поддержать разговор.
– Пока я никому ничего не сказал, мой хан. – Тулуй был непривычно, просто-таки до приторности вежлив, и Темрик сразу заподозрил неладное. – Но тот чужак, что пришел из-за реки… сдается мне, что он не просто перешел к нам от косхов, а подослан ими.
– И к чему бы это косхам? – недоверчиво спросил Темрик, сдвигая брови. – Так и скажи прямо – тебе покоя не дает, что мальчишка тебя, военного вождя, победил.
Они сидели в ханской юрте одни. По истечении первых двух дней после возвращения Тулуя, суматошных и заполненных бесконечными здравницами, молениями и пустыми разговорами, Темрик был настроен более чем скептически. Иногда, бывает, приходит человеку охота поболтать, будто старой женщине. Но от военного вождя такого ожидать не следует.
Тулуй скривился, потеребил косичку у виска.
– Нет. Говорил уже. Я его специально с собой взял, приглядеться поближе. Чужой человек все-таки. А до того, хан, решил я его проверить. Хуже-то не будет с того, думаю… Предложил ему на выбор три пути. В набег на косхов не пошел, – значит, что ушел он от них не из смертельной обиды или кровной вражды, – такие обычно первыми на рожон лезут. Заманчивое было предложение на охоту, – скажи, хан, положа руку на сердце, будь ты таким юнцом, – разве б отказался? Легко и весело, и от докучливого вождя подальше? Но нет, он едет со мной на копи, на тяжелую и неприятную работу. Не в этом ли причина интереса косхов? Разведать, где наше богатство схоронено, да и наведываться потихоньку? Войной-то они против нас идти слабоваты, тут ты прав, хан, а вот насчет воровства как?
Доводы были убедительные. Темрик потеребил бороду.
– Не надо было брать, – наконец буркнул он.
– Тогда бы он мог и годами среди нас жить, – возразил Тулуй. – И еще неизвестно, какие тайны мы бы ему доверили.
– Однако все это только твои предположения, – упрямо заявил Темрик. До чужака ему было все равно, а вот упорное стремление Тулуя очернить мальчишку раздражало.
– Конечно, мой хан. – Опять эта приторная покорность, какой за Тулуем последние годы вовсе не водилось. – Возможно, что во мне говорит просто излишняя подозрительность, помноженная на… обиду.
Надо же, и это признал! Что это на него нашло, если Тулуй для разнообразия начал замечать недостатки в собственном ходе мыслей?
– Кто знает… – Темрик отделался этой неопределенной фразой.
– Однако, если допустить такое, многое
– А это здесь при чем? – пожал плечами хан. – Оно понятно, зачем приехали. Ходят слухи о войне.
– Вот-вот. Не только у нас ходят, – кивнул Тулуй, – а джунгары для косхов, как ни погляди, самые опасные соседи. Коли решим захватить – захватим.
– Не стоит пока. Остальные тут же объединятся в племенной союз, – покачал головой Темрик.
– А если будет неразбериха? Если у нас род пойдет на род? – продолжал Тулуй. – То проиграют от этого косхи или выиграют?
– Скорее, выиграют, – ответил Темрик. – Помимо того, что минует угроза завоевания, еще и пограбить под шумок будет возможно. И к чему ты клонишь?
– А если бы у нас, хан, склока какая меж собой началась? Не заслан ли тот чужак с кресалом да трутом, – огонек нашей вражды разжечь да поддерживать?
– Эк у тебя все… складно, да не ладно! – рявкнул хан. – Больно, скажу я, сложны твои построения. Мальчишка как мальчишка, ротозей юный, спер поди, чужую невесту, теперь ее за сестру выдает, и всех делов. А ты прямо куаньлинские хитросплетения строишь!
– Мое дело предупредить, хан, – смиренно проговорил Тулуй. – А уже решение принимать только тебе. Я пока за ним наблюдаю. Дам знать, если что будет не так.
– Хорошо, – кивнул Темрик. Поразительно, сколько времени он, хан, тратит на обсуждение этого кукушонка! – Лучше скажи мне, зять мой, что говорят старейшины? Что слышно с других земель?
Джунгары делились на три ветви, каждая из девяти родов. Горган-джунгары кочевали вдоль Горган-Ох на севере, итаган-джунгары обитали в окрестностях озера Итаган – естественной границы с охоритами на западе, а обол-джунгары кочевали по пойме Уйгуль на юго-востоке. Обол-джунгары звались так, кстати, именно из-за соляных копей, потому что копи лежали в этих краях. То есть, можно сказать, соленые джунгары. Что служило предметом большинства соленых шуток со стороны зубоскалов из других родов. С охоритами были в дружбе, потому часто встречались охотники и рыбаки обоих племен, сообщали друг другу новости. С мегрелами, что на крайнем северо-западе, дружить было бы зазорно, больно маленькое племя, да только за ними, за речкой Шира, стояли юрты тэрэитов, и те бы живо навострились… Хотя… хотя Тулуй не зря водит дружбу с горган-джунгарами. Их роды беднее всех, они давно вострят зубы на мегрелов, не задумываясь, что за этим последует…
– Лето было спокойное, – невозмутимо ответил Тулуй. – У вождя тэрэитов родился второй сын. Табуны множатся. Мегрелы юлят, как всегда. Хотели по осени на Пуп проехать без пошлины, да наши нашли и развернули им оглобли. Пускай платят, коли хотят торговать своими горшками. Говорят, те побежали к тэрэитам жаловаться, да только говорил я уже, жена у тэрэитского вождя была на сносях, не стал он до рождения ребенка лезть, а потом и головы охолонуло. А так бы ждать нам тэрэитскую конницу на границах. Доиграемся с мегрелами в благодетелей… – как бы невзначай, а гнет свою линию Тулуй. Темрик подавил раздражение: пока зять ни на что без его соизволения не решится. Но в самом ближайшем будущем придется что-то предпринять…