Обитель душ 2. Эфемерность величия
Шрифт:
Правитель Джонасон танцующей походкой приблизился к Хонору и игриво похлопал того по плечу. Отвернувшись от Старшего Советника, Джонасон сообщил Таддеусу свистящим шепотом:
— Я знаю, он от меня без ума.
Хонор презрительно фыркнул.
— Ставлю величавую конницу Королевства Льва на то, что ты, мой милый Хонор, был зачинщиком сей драки. — Джонасон фамильярно похлопал юношу по щеке. — Ох, буйный проказливый мальчишка. Неужели ты запамятовал, что в Академии Таддеус всегда побеждал в спарринге? А, может, ты пытаешься взять реванш?
— Я защищаю честь... — провозгласил Хонор, но Джонасон прервал его, прижав к его губам палец.
— Ты все такой же любитель защищать чужую честь, Хонор, — ухмыльнулся Джонасон. — Такой весь правильный, собранный. Ах, где же те прекрасные времена, когда ты еще учился в Академии, а на показных дебатах сходу опускал с небесных высот временных правителей? Генерал Морель долго еще не забудет тот прекрасный день.
Хонор покраснел.
— О, боги, как это забавно! — Джонасон весело всплеснул руками. — Я хохотал от души. Прилюдно сконфузить самого Герарда Мореля — это дорогого стоит! Ах ты проказничек. — Златовласый неожиданно ухватился обеими руками за щеки Хонора и от души потрепал их.
Таддеус постарался сохранить невозмутимое выражение на лице, хотя протестующее мычание приятеля вызвало у него почти неконтролируемое желание расхохотаться. Зарина и Имбер стояли, демонстрируя окружающим неприлично отпавшие челюсти. Опасная обстановка чрезвычайно резко превратилась в вечеринку шуток и подтруниваний. К этой смене Зарина отнеслась настороженно. Кто знает, когда душевная атмосфера вновь перерастет в творческое отрезание конечностей.
— Пвекватите! — выдохнул Хонор, еле отбившись от навязчивых приставаний.
Джонасон с притворной обиженностью подплыл к Таддеусу и ткнул того в бок:
— В Академии Хонор не был таким занудой, не правда ли? — Взлохматив себе волосы еще больше, Джонасон сам себе ответил: — Конечно, не был. Эх, яркие беззаботные деньки... Кстати, Ротшильд, в дни открытых дверей в Академии я всегда обожал смотреть показные бои с твоим участием. Брависсимо, чудо-капитан. Не зря тебя тогда называли гордостью Академии.
— Благодарю, правитель Джонасон, — поклонился Таддеус.
— Ай-ай-ай! — взбудоражился Златовласый, легонько хлопая Таддеуса ладонью по лбу. — Что я говорил? Оставь подобострастные физические упражнения до встречи с членами Совета Старейшин. Они это обожают. Не проявишь иной раз почтение, будут до скончания веков брызгать слюнкой праведного возмущения.
Приобняв Таддеуса за шею, Джонасон жизнерадостно начал искать кого-то взглядом.
— А где мой главный занудик? — Лазоревые глаза сфокусировались на Аселине. — А, вот он. Разведчики всех Королевств должны отправиться в отставку, ибо никто их них не умеет столь прекрасно изображать каменную статую! — Джонасон налетел на Аселина и крепко обнял. — С чего такой постный вид? Столько не виделись, а ты предстаешь передо мной с лицом скопца, пожалевшего о потери возможности познавать женские ласки!
Аселин в руках друга вздрогнул и с удивлением уставился на гостя.
— Лен? — спросил он голосом только что очнувшегося от глубокого сна.
— О, неужто я узнан? — усмехнулся Джонасон и встряхнул Аселина. — Уходить в себя — плохая привычка. Под твоим носом разгоралась грандиозная битва, а ты ни слухом, ни духом.
— Битва? — растерянно переспросил Аселин.
— Твой любимчик сцепился с любимчиком генерала Мореля, и вполне может быть, что, не подоспей я вовремя, мы лишились бы обоих любимчиков.
Аселин посмотрел поверх плеча Джонасона на Хонора.
— Это правда? Ты дрался с капитаном Ротшильдом?
Хонор сердито глянул на правителя Джонасона и кивнул:
— Да, архэ.
— Но почему?
— Таддеус мешал мне вершить правосудие, — объяснил Хонор. — Наказать воровку, что украла печать Королевства Весов.
— Вот оно как, — присвистнул Джонасон. — Так вы нашли виновника? Поздравляю. Стало быть, ты желал отомстить? Признаюсь, мне нравится твое рвение, Хонор, но все-таки я не любитель зрелищ, в ходе которых кого-то превращают в кровяную лапшу. Так что в этом деле я бы поддержал душку Ротшильда.
Хонор развернулся к двум правителям всем корпусом и разозлено сжал кулаки. Меч у него уже предусмотрительно отобрал Таддеус.
— С кражей печати все Королевство Весов было под угрозой! — вскричал Старший Советник. — Я не собираюсь смирно стоять в стороне, когда преступница прямо передо мной!
— Но ведь ничего не случилось. — Джонасон пожал плечами. — Печать у Аселина, а стены городов Королевства Весов не рухнули и не обратились в труху. Нет беды — нет проблем.
— Но... — запротестовал Хонор.
— Скажи ему, Аселин, а то мальчику не терпится обагрить кровью это чудное мозаичное оформление на полу. — Джонасон поднял перед собой руки, словно говоря: «А я так уж и быть не буду влезать в семейные разборки».
Аселин неуверенно покосился на друга и нервным жестом откинул волосы за плечи.
— Ленард прав, — с придыханием проговаривая слова, сказал он. — Последствий нет.
— Но есть деяние, — резонно заметил Хонор.
Аселин обратил виноватый взор к Джонасону. Тот невозмутимо пожал плечами. «Делай что хочешь», — говорил этот жест.
— Оставь в покое госпожу Меррилин, Хонор, — скорее попросил, чем приказал Аселин. — Я готов простить ее. Кроме того, она стихийник, и данное обстоятельство...
— Стихийник?! — Джонасон оживился. — Еще один настоящий стихийник? Хонор, гадкий мальчишка, ты готов был угробить своего сородича?
— Святая Земля, какой она мне сородич! — рявкнул Хонор, даже не вспомнив о том, что его собеседником является один из правителей Королевств Утопии. — Она мерзкая лживая преступница!
Аселин сконфуженно прикрыл ладонью глаза, чтобы не видеть своего рассвирепевшего Старшего Советника, а Джонасон, помахав Зарине рукой, крикнул: