Обитель душ. Книга 1. Окаянная душа
Шрифт:
– Их учение не позволит им променять дары природы на ложный комфорт, - бесстрастно сказал он. Огонек в глазах девочки погас. Ее безучастный взгляд скользнул по лицу женщины и уставился в никуда. Инес даже засомневалась, видит ли она что-нибудь перед собой сейчас.
– Возвращайтесь на пост, - кинул Нихэль через плечо и осторожно стряхнул оставшиеся капли с плаща.
– Но там дождь!
– запротестовала Инес.
– Они же замерзнут насмерть.
Нихэль повернулся к ней. Уголки его губ скользнули вниз, придавая лицу мрачное выражение.
– Вы хотите помешать их учению?
– спросил он, глядя прямо в глаза Инес.
– Нет, но...
– Прошу вас не вмешиваться, госпожа Поль. Мы готовы оказать посильную помощь, но в ответной услуге не нуждаемся.
Женщина растерянно повернулась к замершим на пороге детям. Она успела разглядеть, что под капюшоном с дикими глазами скрывался мальчик. Ему тоже было лет десять, но из-за капюшона Инес больше ничего не могла рассмотреть.
Внезапно оба, словно по команде, развернулись и растворились в ночи так же быстро, как и появились.
– Ой, - только и успела сказать ошарашенная хозяйка дома.
– С ними точно будет все в порядке?
– При вашей нынешней проблеме стоит ли беспокоиться за других?
На подоплеку Инес среагировала, как и всякая женщина: она громко хлопнула дверью и с сердитым видом встала посреди комнаты.
– Что вы имеете в виду, уважаемый господин Рош?
– она особенно выделила интонацией "уважаемый".
– Надеюсь, мы не будем вступать в конфронтацию из-за пустяка?
– Нихэль приятно улыбнулся и оглядел комнату. Раньше он был слишком занят, чтобы осмотреть помещение. Маленькая комната освещалась пламенем, теплеющем в очаге, и казалась еще меньше из-за большого стола в углу. Скамейка у второй стены, парочка полочек, кованый сундук - вот, пожалуй, и все убранство помещения.
Инес глубоко вздохнула.
– Я прошу прощения за свою неучтивость.
– Мне тоже следует извиниться.
– Нихэль чуть поклонился.
– Я был непростительно груб.
– Нет, что вы.
– Инес смолкла, не зная, что еще сказать.
Внезапно со стороны стола раздался шелест. Нихэль резко развернулся и, разглядев источник шума, тут же расслабился. На стуле у стены сидел мальчонка лет восьми и во все глаза таращился на происходящее. Он так тихо сидел, что, если бы не этот шелест, ему позавидовали бы все лихие шпионы современности.
– Это Виктор, - поспешно представила его Инес. Она обрадовалась появившейся возможности нарушить подкрадывающуюся тишину.
– Мой сын.
– Очень приятно.
– Нихэль улыбнулся мальчику. Тот никак не прореагировал.
– Поздоровайся с добрым путником, - попросила Инес. Виктор продолжал молчать.
– Простите его. Мы сейчас все слегка не в себе.
– Женщина опустила глаза, чувствуя приближающиеся волны рыданий.
– Я понимаю.
– Мужчина обвел комнату внимательным взглядом. Его взор остановился на боковом ответвлении, скрытом узорчатой занавеской. Похоже, там была дверь в другое помещение.
– Из ваших разговоров в городе я понял, что ваш сын находится сейчас в ужасном состоянии. Виктор на вид здоров. Значит, ваш второй сын?
Инес кивнула. Первая слезинка прочертила дорожку по ее щеке. Нихэль молчал, видимо, ожидая, что хозяйка дома поделится с ним какой-либо информацией. Женщина безмолвствовала.
– Все же подробности вашей проблемы мне не известны, - наконец, не выдержал Нихэль.
– Почему священник, а не...
– ...врач?
– закончила за него Инес. Нихэль заметил, что при разговоре женщина чувствовала себя более спокойно, чем пребывая в молчании. Похоже, тишина затрагивала болезненные струны в ее душе.
– Врач уже бесполезен.
Мужчина промолчал, пока не зная, как реагировать.
– Мы не богаты... Операция стоит дорого, а нам обещали, что...
– Инес стало трудно говорить.
– В очередь на пересадку сердца...
– Я понял.
– Нихэль зашагал к занавеске. Он не нуждался более в подробностях и не стремился довести страдающую женщину до истерики.
– Но что вы можете?
– Голос Инес донесся до мужчины в тот момент, когда он уже протянул руку, чтобы отдернуть занавесу.
Нихэль оглянулся, так и не опустив руку.
– С какой целью вы искали священника?
Женщина перестала всхлипывать и довольно долго смотрела в его глаза.
– Для последней исповеди.
– Вы католичка?
Инес кивнула.
– И ваш сын тоже?
На этот раз женщина промедлила, но, в конце концов, утвердительно кивнула. Нихэль задумчиво потянул занавеску. За ней обнаружилась дверь, начавшая подгнивать с нижнего края.
– Я не священник, но постараюсь помочь.
Инес устало кивнула и отвернулась. Нихэль открыл дверь и зашел, в последний раз оглянувшись. Женщина гладила мягкие русые волосы Виктора, а тот равнодушно смотрел на нее большими серыми, как у матери, глазами.
Помещение по размеру было еще меньше, чем первая комната. Даже потолок находился намного ниже, и создавалось впечатление, что он вот-вот рухнет. Нихэль вспомнил, что у дома с правой стороны была небольшая покореженная пристройка. Наверное, туда-то он и попал.
На столе в углу теплился огонек свечи - единственного источника света. У дальней стены стояла кровать. Нихэль еще не привык к такому слабому освещению, но все же разглядел силуэт на кровати. Посреди сероватых простыней лежал мальчик, на вид лет тринадцати, с ужасно впалыми щеками и утомленным лицом. Мужчина подошел поближе и различил прерывистое свистящее дыхание мальчика.
– Кто вы?
– Тихий голос заставил Нихэля напрячься - он не заметил момента, когда мальчик открыл глаза.
– Нихэль Рош, - тут же представился он, внимательно глядя в лицо ребенка. В отличие от Виктора, он не был копией своей матери, лишь цвет волос слегка напоминал Инес. Карие глаза, скорее всего, доставшиеся ему от отца, следили за каждым движением Нихэля.
– Я здесь по просьбе твоей матери.
– Вы священник?
– тотчас спросил мальчик.
– Почему ты так решил?
– в свою очередь задал вопрос Нихэль. Он обнаружил у кровати низенький стул и, придвинув его, сел. При этом взгляд его скользнул по накрытому простыней телу мальчика и наткнулся на высунутые ступни, ужасно отекшие и кажущиеся ненастоящими.