Обитель душ. Книга 1. Окаянная душа
Шрифт:
Далее звонок прервался, и прозвучали сигналы отбоя. Курт выпустил телефон из рук, и тот с громким стуком грохнулся на стол.
"Эни взяли в заложники?
– Курт тряхнул головой, отгоняя эту первую пришедшую на ум мысль.
– Бред чистой воды. Мы же не в боевике".
Несомненно, Бьорк действовал по указке Моретти, но в чем смысл его действий? Напакостить Курту? Чего ради? Насколько Курт помнил, кроме предстоящей Олимпиады, никаких разногласий между ними не наличествовало. Насчет же Олимпиады у них разговор уже состоялся, и обошелся он без особых потерь.
Курт до боли сжал кулаки. Что опять нужно этому помешанному на футболе придурку от них с Эни? Складывающаяся ситуация напоминала младшие классы школы, где Курт и Эни были изгоями. Над ними всячески издевались: поливали водой, бросали в них целлофановые мешочки, наполненные украденным из столовой киселем, сочиняли угрожающие послания. На самом деле в то время изгоем был лишь Курт, которого все считали богатеньким мальчиком, находившимся под крылышком родителей. Водитель, привозивший и увозивший из школы, костюмчики с иголочки, красивые и дорогие письменные принадлежности - эти и многие другие детали буквально выводили одноклассников и учеников параллельных классов из себя. Дети - создания невероятно завистливые, а невинность их порой хорошо скрывает жуткие склонности характера. И лишь один человек всегда вступался за Курта, вставал живой преградой между ним и неконтролируемой детской злостью окружающих, и этим человеком была Эни. Неудивительно, что в скором времени и сама девочка стала изгоем. Однако ее это не сломило. Она осталась все той же легкомысленной и доброй Эни, какую привык видеть и которой безмерно доверял Курт.
И теперь самый дорогой для него человек был в опасности. Курт не боялся за физическое состояние Эни, так как футбольные отморозки ни за что бы не стали бить девушку, уповая на свое благородство. (Какое к черту благородство?!) Тем не менее, человека можно легко сломить другим путем. Например, унизить его. Курт прикусил губу и успокоился лишь тогда, когда ощутил металлический привкус крови.
"Эни очень чувствительная, - размышлял он.
– Моретти способен сказать ей что-нибудь в своем духе типа: "Ты и правда полагаешь, что такая простушка, как ты, может заинтересовать меня?". Джеймс уже не раз отшивал таким образом поклонниц. Одна грубая фраза, и у Эни разобьется сердце. Черт! Я же столько усилий прилагал, чтобы оградить ее от пагубных слов и чужих влияний! Чертов Моретти!"
Однако главный вопрос оставался без ответа. Чего хотят добиться Джеймс и Хольстен, удерживая Эни? Что сделал не так сам Курт?
– А ты умеешь стремительно менять цвет, Барон, - услышал юноша вкрадчивый голос Зарины. Та качалась на стуле.
– То вдруг стал пунцовым, как помидор с передозировки, то побледнел до оттенка привидения. Все хамелеоны перед тобой преклоняются.
"Зарина Эштель.
– Курт уставился на девочку, окруженную почти ощутимой аурой язвительности.
– Эни что-то там лепетала об отказе Зарины Джеймсу. Может ли быть, что отвергнутый Моретти взъярился и решил отыграться на мне? Не очень правдоподобное объяснение. Ни я, ни Эни не в ответе за Эштель. Мы ей не друзья, и нам просто незачем мстить".
– Ты уже полчаса тупо пялишься на меня, - раздраженно заметила Зарина.
– Очнись и пойми, что ты не в картинной галерее, а я не сногсшибательное произведение искусства.
– Эштель, не разговаривала ли ты недавно с Моретти?
– К Курту пришла одна не предвещавшая ничего хорошего мысль, и он поспешил ее проверить.
– С любителем мячиков?
– Лицо Зарины поскучнело.
– Я ему вежливо намекнула, чтобы он засунул приглашение в свой гарем в одно любопытное место.
– И больше вы с ним не сталкивались?
– не отставал юноша, нетерпеливо постукивая пяткой ботинка по полу.
– С утречка перекинулись парой слов.
– Зарина недовольно покосилась на Курта. Ей было лень рассказывать о вещах, не представляющих для нее интереса.
– Перед тем, как я завалилась на стадион.
– О чем вы говорили?
– Курт вспотел, ощущая, что - вот оно!
– причина прямо перед ним.
– Он поздравил меня с включением в список претендентов, а я сообщила ему, что наш президент в скором времени благополучно выпнет меня оттуда.
Дальнейшее Курт уже не слышал. Он сорвался с места и бросился вон из кабинета. В сад. Нужно в сад, туда, где Эни. Курт бежал, проклиная все на свете и главным образом себя самого.
Причины начинали проясняться. Курт, как последний дурак, пообещал Джеймсу, что найдет себе напарника к началу Олимпиады. Но как только потенциальный партнер появился, он тут же собственноручно (не по своей воле, конечно, но этого требовала ситуация) пытался вычеркнуть претендента, каким являлась Зарина, из списка. Джеймс угрожал ему расправой, если Курт посмеет встать на пути развития его футбольной карьеры, а Тирнан фактически уже сделал это. Видимо, грядет обещанная расправа.
Курт, словно вихрь, влетел в сад - никогда раньше он не развивал подобной скорости. Его испуганный взгляд метался от одного дерева к другому, пока в тени нескольких сплетенных между собой ветвей, еще не потерявших свою листву, не заметил голубую курточку Эни. Рядом с ней стоял, подбоченившись, Хольстен в фирменной куртке школьной команды. Взгляд глаз цвета болотной тины скользил по президенту с молчаливым торжеством и угрожающим нетерпением. Так смотрят на игрушку, набитую конфетами, по которой надо ударить пару раз, чтобы посыпалось угощение.
"Джеймса нет", - отметил про себя Курт, чувствуя невольное облегчение. Кроме них троих, в саду больше никого не было, но юноша не ощущал себя в безопасности. Хольстен в состоянии был отметелить его до потери сознания и в одиночку.
– Что ж, президент, глупо преломлять веру тех, кто готов был тебе верить,
– растягивая слова, произнес Хольстен. Он явно получал удовольствие от происходящего.
– Ты упрямо желаешь завалить нам первый этап Олимпиады. Мы предупреждали тебя, но ты, видимо, камикадзе.
– Прикинь, я ему то же самое говорила.
– Все присутствующие замерли, а потом одновременно повернулись к непредвиденному участнику столкновения.
– Но он скорее мазохист, чем отъявленный камикадзе.
Зарина стояла у стены школы, прислонившись к ней спиной, и равнодушно разглядывала всю компанию. Никто не заметил момента, когда она появилась в саду. При звуках ее голоса Хольстен заметно напрягся, видимо, вспомнив о прошлом нокауте, но поняв, что та не собирается предпринимать никаких действий, вернулся к изначальной самоуверенности. К тому же Зарина вяло помахала всем ручкой, всем своим видом показывая: "Я стеночка. Продолжайте, товарищи, продолжайте. Не обращайте на меня внимания. Представьте, что я кусок бетона". Судя по всему, она ожидала нечто веселое от этого столкновения. Недаром же ее любопытные глазки, перебегающие с одного лица на другое, горели огоньками нетерпения.
"От нее помощи ждать не приходится", - отрешенно подумал Курт, но тут же заставил себя забыть о ее присутствии, будто та и правда была частью стены школы. На данный момент существовала проблема поважнее.
Эни стояла в куче листьев, и ее трясло. Только сейчас Курт заметил, что Хольстен крепко сжимал ее руку, не давая сбежать. От страха трусишка Эни даже слова не могла вымолвить.
"И куда, скажите на милость, делась та визгливая клуша из Разбитого парка", - промелькнула в голове Зарины мрачная мысль. Дрожащая и не смеющая оказать сопротивление Эни Каели вызывала у нее жгучее отвращение.