Обитель душ. Книга 1. Окаянная душа
Шрифт:
Они находились в кабинете Совета в полном уединении. Да, они были только вдвоем. Эни внезапно получила сообщение на мобильный телефон, которое то ли расстроило, то ли осчастливило ее - понять было трудно, - и куда-то умчалась, пообещав в скором времени вернуться. Такого поворота Курт не ожидал. А еще он не предвидел, что сразу после ухода Эни Зарина закатит грандиозную истерику.
– Тогда не суй мне под нос эту хрень, - буркнула Зарина, резко отпуская свой край папки и с удовлетворением наблюдая, как Курт по инерции заваливается назад.
– Я подписывалась развлекать Суслика - не спорю. Но я не нанималась разгребать завалы чужой документации!
– Во-первых, успокойся, - спокойно проговорил Курт, неторопливо поднимаясь с пола.
– Во-вторых, от небольшой работы еще никто не умирал. Труд облагораживает.
– Лично меня облагораживает только оплачиваемый труд, - сообщила Зарина, вертя в руках новую, только что снятую с полки папку.
– И желательно наликом.
– Знаешь, Эштель, если ты корыстолюбива, то не стоит выставлять эту сторону своего характера на всеобщее обозрение.
– Я не особо стыдлива. Если народу хочется, пусть созерцает хоть весь букет моих сторон и полный набор качеств.
Курт устало прислонился к столу.
– Ты никогда не задумываешься о своих поступках, а также о последствиях, которые могут наступить в дальнейшем, - жестко заключил он.
Зарина оторвала взгляд от папки в руках и недоуменно воззрилась на юношу.
– И что это значит?
– Действуешь, как вздумается!
– Курт хотел пояснить спокойным тоном, но крик вырвался непроизвольно.
В глубине глаз Зарины сверкнула сталь.
– Ну что ж, Барон, а ты проницательная харя! Отрицать бесполезно.
– Комплимент сформулирован не особо красиво, - проворчал Курт, медленно вдыхая и выдыхая, стараясь при этом взять себя в руки.
– Я слаба в комплиментах. Моя сила в констатации, а не в лизоблюдстве.
– Учту на будущее, - холодно пообещал Курт.
– А я считала, - Зарина насмешливо улыбнулась, - что ты уже давно взял сей факт себе на вооружение. Но, видимо, я переоценила твои способности.
"Не отвечай на провокацию. Не отвечай на провокацию, - мысленно гипнотизировал себя Курт.
– Она этого не стоит".
Улыбка девочки стала шире, и в щелочки между губами мелькнули белоснежные зубы.
– Классный самоконтроль, Барон. Мне прям завидно.
– Что там у тебя?
– спросил Курт, не обращая внимания на высказывание и кивая на папку в руках Зарины.
– Догадайся, Барон. Даю три попытки. Ну-ка, что это тут у нас? Кручу-верчу, обмануть хочу!
– Документ?
– предположил Курт, мечтая о каких-нибудь сверхъестественных глазах, чтобы можно было взглядом пригвождать к полу. А еще лучше - решетить, как из пулемета.
– Документ и документ с печатью - не хухры-мухры!
– деланно радостно объявила Зарина, вынимая из папки лист бумаги.
– Что-то мне подсказывает, что ты из тех людей, которые документацию не то, чтобы уважают, но полухамский трепет испытывают.
– Трепет?
– Финтифлюшка и глаз мозолит, но и выкинуть нельзя, - объяснила Зарина, помахивая перед носом Курта листком.
– Я даже затрудняюсь решить, стоит ли мне оскорбляться на твое высказывание.
– При испытываемых затруднениях принимайте слабительное, - бодро откликнулась Зарина.
Курт не успел остановиться и ругнулся. Слово само вырвалось из его уст, будто ракета "земля-воздух". Юноша первый раз за всю жизнь использовал столь крепкое ругательство, а потому его щеки тут же залил стыдливый румянец.
– Вау, Барон! А ты у нас за расширение кругозора, да? Стремишься познать мир во всех его проявлениях?
– заинтересовалась Зарина.
– Цензура по тебе плачет.
– Я бы попросил прощения, но тебе, видимо, все равно, - тихо сказал Курт, и от нерешительности, которую услышал в своем голосе, готов был провалиться сквозь землю.
– Я бы могла сказать что-то вроде "ты задел мое тонкое эстетическое восприятие мира" и бла-бла-бла, но извиняй, Барон. Я и не такое слышала, особенно в свой адрес. Ты еще дилетант в этом вопросе. Но это дело не оставляй. Практикуйся и достигнешь немыслимых высот!
– Все же я воздержусь, - отказался Курт, молясь, чтобы его щеки перестали наконец краснеть.
Внезапно в кармане у Курта завибрировал телефон, и юноша настороженно вгляделся в незнакомый номер.
– Доброе утро, президент. Как спалось?
– голос на той стороне напоминал отколовшийся от айсберга кусок льда.
– Кто это?
– Как не учтиво, президент. И где твои знаменитые манеры?
Курт быстро покопался в памяти, потому что голос показался ему знакомым.
– Бьорк?
– спросил он.
– Хольстен Бьорк?
– Ну вот, а я-то думал, что ты, как в примете, не узнаешь меня, и я в скором будущем буду чрезвычайно богат.
– Переходи к делу, - холодно произнес Курт. Ему не терпелось отделаться от Хольстена, а тому, как назло, наоборот, хотелось поболтать.
– Знаешь, президент, мы и правда думали, что твоим обещаниям можно верить. Тебе по службе полагается выполнять обещания. Но ты, оказывается, еще та сволочь.
Курт ощутил легкое беспокойство. Джеймс и его прихлебатели опускались до оскорблений только в крайних случаях.
– Чем я тебе не угодил, Бьорк?
– поинтересовался юноша, стараясь не выдать голосом своего волнения.
– Приходи в школьный сад. Там и потолкуем, - голос умолк, и Курт решил было, что разговор окончен, но тут Хольстен вновь заговорил: - Ах да, президент. Чтобы ты не вздумал динамить меня, я обеспечил себя некоторыми гарантиями...
– Курт, тут такое дело...
– на той стороне в голосе Эни прозвучал неподдельный испуг.