Обитель Варн
Шрифт:
вампиры, мы — Варн. Ты пока тоже.
— Ты обычная сволочь, возомнившая себя Богом. Дубль Игната Гнездевского. Тебе
нужно было его сделать вампиром! Вот бы вы повеселились.
Бэф встал — что толку спорить? Ненависть Лесс мутила ее разум, делала ее слепой
и глухой. И доставляла неожиданно сильную боль Бэфросиасту. Он, конечно, не ждал
страстных объятий, слов благодарности, но и ненависти тоже. Да, Лесс не Нэш…
Впервые вожак не знал, что делать.
Он мог дать Лесс зеркало, вывести из сна и отправить из замка восвояси, в
большую человеческую жизнь. В боль одиночества, в чужие нечистые руки, что опять
будут гнуть и ломать ее по собственному усмотрению, подставлять беззастенчиво. В
итоге ее вновь убьют. Нет, одна мысль о том, что ждет Лесс за стенами обители
Варн, что она будет жить вдали от него, сама по себе, один на один в кругу
хищников с ангельскими лицами, не ведая опасности, подставит себя под пулю
Гнездевского, вызывала у вожака странное, щемящее чувство, от которого хотелось
то ли выть, то ли кого-нибудь убить. Но сил отчего-то не было ни на то, ни на
другое.
Оставить Лесс здесь, держать силой, выслушивая ее оскорбления и обвинения. Легко,
он даже слова в ответ не скажет. Главное — она будет перед его глазами, под его
защитой — этого ему довольно, и плата за то мала. Но то, что хорошо ему, плохо
ей. А он не желает быть причиной ее страданий даже чисто гипотетически. Знать,
что любимая мучается по его вине — худшее из зол.
Тогда что выбрать? Пустить все на самотек, на волю случая?
— Я ухожу, — заявила Лесс. Лицо Бэфросиаста закаменело. Он стоял и смотрел
перед собой, забыв, что умеет двигаться говорить. Его мечта была обманом…
Что ж, так тому и быть. Насильно мил не будешь.
— Я не стану тебя держать, но хочу предупредить — ты еще не человек.
— Тогда дай зеркало! — требовательно протянула руку Алиса.
— Я не держу зеркал, — солгал Варн в надежде выиграть пару часов, а возможно,
суток. Может, эта пара часов отсрочки решит все. Появится выход. Подумает Лесс и
поймет, что не права. К чему мечтать? Хватит уже. Любовь, воспетая блаженной Нэш,
миф. Глупо было даже мысль допускать, что она имеет место в реальности. Кот вряд
ли поймет собаку, а огонь полюбит воду.
— Ты лжешь, — качнула головой Лесс. Ей вдруг стало безумно жаль и его, и себя,
того, что было, но больше не повторится. Мало ей грехов, что помог накопить
Игнат и собственная наивность, так еще и Бэф постарался. Один — человек, другой
вампир — а методы одни. Почему Бэфросиаст? Почему именно он решил сыграть в ее
жизни роль злобного гения, отобрав ее у капитана? За что Лесс такое `счастье'?
Смотреть на него, находиться рядом и не сметь прикоснуться. Больно.
— Прощай, — выдохнула Лесс и взметнулась к окну, сбегая не от Бэфросиаста, от
себя. Ведь еще бы минута, и она бы простила все. Но разве так можно?
Нет, меж ними пропасть и пусть так и будет. Она — человек, он — вампир.
Хотя в чем, черт побери, разница?! Кто ее вывел, определил, записал?!
`Будь осторожна', - донеслось до разума тихое, словно прощальное предупреждение
Бэфросиаста.
`Какие благородные вампиры пошли'! — ощетинилась Сталеску, разозлившись, что
услышала лишь это, а не ожидаемое: Вернись. Я люблю тебя.
А впрочем, что бы это изменило?
Она не будет вампиром, не будет киллером, не станет больше убивать ни под каким
предлогом, ни под эгидой патриотизма, ни под стягом сытого ужина. Все, домой, на
пенсию, под трибунал, нож гильотины, под пулю. Но сама, а не другие.
К черту этот гребанный мир с его вывернутыми правилами и законами. К дьяволу
службу, всех капитанов, вместе взятых, славу, деньги, почести, постановления
приказы, лозунги. Политиков, начальников, глупцов и хитрецов; все тайны
вселенной, секреты мирозданья, библейские истины. И любовь туда же.
Лесс затормозила в воздухе, зависла над одной из пригородных высоток, борясь
сама с собой. Как хочется вернуться и банально, чисто по-женски, устроить
истерику, семейную разборку, с битьем посуды о голову любимого, визгом, топотом
ног, слезами, обвинениями, пощечинами. Чтоб в итоге оказаться в кругу его рук, в
спасительных объятьях, выслушивая ласковые слова успокоения, заверения.
Расплакаться, освободить душу от накопившейся грязи и боли, очиститься,
облегчено вздохнуть и заснуть на груди Бэфросиаста, чувствуя тепло его дыхания,
биение сердца.
Нет! — тряхнула головой и, пересилив себя, нехотя полетела дальше: путь назад
для нее закрыт. У вампиров нет сердца. Как нет его у некоторых людей.
Несправедливо, что живые и мертвые так похожи. Природа должна была более четко
обозначить грань меж ними.
Лесс решительно направилась к юнцу, что ждал ее каждый день, пел псалмы во имя