Обиженная
Шрифт:
«Бедная, — пронеслась у мужчины мысль, — скорее бы все это закончилось! Главное, чтобы Аллочка не спасовала и обрела в новой школе друзей».
— Ты заберешь меня после уроков? — спросила дочка.
— Конечно. Будь уверена.
Девочка прильнула к отцу и чмокнула его в гладко выбритую щеку.
— Пока, папочка!
— До скорого, Алюша!
Она легко выпрыгнула из автомобиля и тут же влилась в живой поток школьников. Обернулась напоследок и помахала Андрею.
— Я люблю тебя, — вслух сказал он и завел машину.
Первое знакомство прошло на удивление гладко, хотя от волнения у Аллы сердце готово
— А ты теперь все время будешь к нам в школу ходить? — первым делом поинтересовалась она. Алла кивнула.
— Я уже давно сюда хожу, — с важным видом заявила Лена. — А кто твои папа с мамой?
Алла замялась, так как совершенно не хотела откровенничать в первый же день, тем более на такую щекотливую тему — тема мамы была для нее закрытой. Правда, Лена не обратила внимания на эту заминку и продолжала:
— У нас скоро Новый год будет! У тебя костюм уже есть?
— Нет, — призналась Алла, с тревогой подумав, что она как-то совсем упустила из виду этот актуальный вопрос.
— А кем ты хочешь бы… — не успела договорить Лена.
— Девочки! Не отвлекайтесь, — строго заметила Маргарита Алексеевна. — Лена, выпрями спину.
Школьницы притихли.
— На переменке поговорим, — зашептала Лена, и Алла кивнула в знак согласия.
Алла быстро освоилась среди одноклассников, а с Леной они с первого дня стали лучшими подругами. Ее трудолюбие и умение схватывать материал на лету позволили быстро стать отличницей, и учителя не уставали нахваливать девочку. У нее появились новые друзья, которым Алла казалась чрезвычайно общительной и интересной.
Появились и недоброжелатели, точнее, недоброжелательница. Ее звали Ира. Из весьма обеспеченной семьи, всегда нарядная, холеная, красивая уже в этом детском возрасте, она привыкла всегда быть в центре внимания. И смириться с тем, что часть ребят, которые еще вчера восхищались ее новыми туфельками или мобильным телефоном, переметнулась к Алле, она не могла. Алла прекрасно это видела и понимала, но старалась не придавать данному факту большого значения.
Андрей с Елизаветой Ивановной очень радовались, что их девочка так быстро нашла общий язык с ребятами.
Правда, приходилось постоянно носить этот дурацкий парик, но тут уж ничего поделать было нельзя. Вариантов было два: ходить в парике или оставаться лысой, но Алла скорее бы бросилась под поезд, чем появилась бы в классе, сверкая ненавистной лысиной. Впрочем, она все-таки раскрыла свою тайну Лене, и та, завороженно выслушав Аллу, клятвенно пообещала хранить этот секрет до самой смерти.
Помнится, как-то раз, отчаявшись, Алла спросила отца, нельзя ли ей пересадить чьи-нибудь волосы. Тот нахмурился, подумал, обнял ее и сказал, чтобы она не беспокоилась, он обязательно что-нибудь придумает. И Алла верила ему, хотя эти клятвенные заверения она слышала по несколько раз на дню. Верила, но в то же время постоянно испытывала мучительную тревогу, что правда о парике выплывет наружу и как тогда отреагируют на это ее новые друзья? Девочка даже не догадывалась, что про ее несчастье знают все учителя в школе (Андрей счел нужным довести эту информацию до их сведения), однако, учитывая ситуацию, между ними было достигнуто соглашение о недопустимости разглашения тайны школьницы.
Это
У Аллы всегда хорошо получались кувырки, но в этот раз она слишком спешила и нечаянно столкнулась с другим полным мальчиком (кажется, его звали Мишей). Пока она пыталась подняться на четвереньки, на нее уже летела Карина, а за ней Ира. Теперь они упали все вместе, хихикая. Сверху на них плюхнулся Миша, затем подбежала Лена. Кувырки уже никто не делал, дети, полагая, что началась какая-то новая захватывающая игра, устроили на матах самую настоящую куча-мала, визжа и хохоча.
Привлеченная шумом, из тренерской выглянула Ольга Романовна. Дунув в свисток, она приказала строиться. Тут-то Карина воскликнула:
— Ой, смотрите!
И одновременно с этим тонким детским голоском, эхо которого затерялось где-то в стенах зала, Алла поняла, что случилось то, чего она боялась больше всего на свете, — во время их возни с нее слетел парик.
Наступила тревожная тишина, затем кто-то несмело хихикнул.
— Смотрите, она лысая, — прошептал один из мальчиков. Кто-то снова издал смешок, вроде это была Ира… Алла чувствовала, как горят ее щеки, быстро заливаясь полыхающей краской.
— В чем дело? — поинтересовалась Ольга Романовна, подходя ближе. Увидев Аллу, она мгновенно оценила ситуацию, хлопнула в ладоши и зычным голосом скомандовала:
— Дети, построились! На первый-второй — ра-ассчитайсь!
Пока шла перекличка, в зал вошла молодая женщина. Учительницу звали Яна Владимировна, она вела другой класс, но изредка подменяла Маргариту Алексеевну, и дети ее очень любили.
Тренер что-то шепнула ей, и Яна Владимировна положила на плечо Аллы руку.
— Иди в раздевалку, — мягко сказала она. — И ничего не бойся.
Трясущейся рукой Алла подобрала парик и, не глядя ни на кого, побрела в раздевалку.
Одевшись, девочка зашла в туалет и снова сняла с себя парик. На нее из зеркала глядело худенькое существо с измученным лицом и заплаканными глазами. Она понимала, что рано или поздно это выяснится, и не боялась, что после этого с ней перестанут общаться или, чего хуже, начнут дразнить. Алла боялась другого, что ее начнут жалеть. Она даже не хотела допускать мысли, что одноклассники начнут заглядывать ей в глаза и нудно причитать: «Как же такое могло случиться?! Ай-ай-ай… И что же ты теперь будешь делать? А это лечится? А где? А как? А когда? А сними еще раз парик, а покажи…» Алла нахлобучила парик на голову и с нескрываемой яростью взглянула на свое отражение. Уродина. Лысая кочерыжка. Сейчас она просто ненавидела себя.
Услышав голоса одноклассников, она торопливо проскользнула в одну из кабинок. Закрывшись изнутри, девочка устало прикрыла глаза — она не хотела, чтобы ее кто-то сейчас видел. Пусть все решат, что она ушла.
— …даже представить себе не могла, — вдруг услышала она голос. Этот голос принадлежал Люде, высокой девочке, которая всегда носила яркие платья. — Я думала, у нее настоящие волосы.
Послышался звук льющейся воды, и часть слов разобрать было невозможно.
— А почему она лысая? — спросила Ира, когда кран закрыли. — Она больная? Или ее родители так стригут? Во уродина!