Обиженная
Шрифт:
— Ты останешься?
— Конечно, останется, — ответила вместо нее Елизавета Ивановна, и глаза ее сердито сверкнули. — Пусть хоть пару дней дома побудет! А ты бы с этими негодниками разобрался, с родителями бы поговорил!
— Обязательно, — сказал Андрей, про себя думая, как бы отреагировала его мать, услышав их вчерашний разговор с отцом этого самого негодника.
— Вообще-то мне все равно, — сказала Алла, прожевывая кусок булочки. — Я хорошо себя чувствую, так что могу пойти в школу.
— Нет, сегодня ты останешься, — решил Белов.
По дороге в школу ему неожиданно позвонил Дымков.
— Иван, я сейчас немного занят, — сказал Андрей после приветствия. — Я тебя сам наберу.
— Это очень важно, Андрей, — сухо проговорил полковник, и Белов напрягся — судя по голосу полицейского начальника, что-то произошло.
— Имя Петра Волчецкого тебе ни о чем не говорит? — спросил Дымков.
— Говорит, — напряженно сказал Андрей. — Вчера этот пацан нанес побои моей дочери.
— Я думал, тебе известно кое-что еще.
— Перестань говорить загадками, — не сдержался адвокат.
— Вчера вечером их машина попала в аварию, — сказал Иван. — Отец в больнице, парень умер на месте.
— Что… что? Но я ведь только вчера разговаривал с отцом? — не поверил Андрей. Он инстинктивно с силой вцепился в руль.
— Говорю как есть, — невозмутимо продолжал полковник. — По иронии судьбы, отец вез мальчишку в больницу, а привез в морг. Знаешь, почему я тебе позвонил?
— Нет, — тупо ответил Белов. Перед глазами вспыхивали ярко-оранжевые огни, словно языки костра.
— В салоне их машины нашли заявление. Как я понимаю, после больницы отец хотел заехать к нам, чтобы пустить его в дело. Заявление по факту избиения его сына твоей дочерью.
— Это все ложь и провокация, — резко ответил Белов. — Он первым напал на Аллу, и у меня есть свидетели.
— Я ничего об этом не знаю. Но скажу тебе такую вещь. Даже если там что-то было, но я не утверждаю этого, то сейчас случившееся уже не имеет никакого значения. Парень умер, и вряд ли после всего этого его родители будут настаивать на проведении проверки. Ты понимаешь меня?
— Разумеется.
— Я порвал это заявление. И уверен, что отец вряд ли напишет второе. Пускай меня выдрючат, как помойного кота, если я не прав.
Помолчав, Дымков добавил:
— Тебя словно сглазили, Белов. Уж прости, что я так, напрямую.
— Все нормально, — сказал Андрей. — Спасибо.
— Не за что. Звони, если понадобится моя помощь.
В школу Андрей приехал немного раньше, и ему пришлось подождать несколько минут, пока не закончится урок. Охранник с меланхоличной настойчивостью слал кому-то сообщения, уткнувшись в телефон, изредка окидывая адвоката высокомерным взглядом, мол, «ходят тут всякие».
Когда прозвенел звонок, секьюрити связался с Яной Владимировной, и вскоре Андрей сидел с учительницей в пустом классе.
— Как себя чувствует Алла? — первым делом поинтересовалась учительница. Андрей ответил, что нормально. От него не ускользнуло, что на этот раз учительница не выглядела виноватой и вела себя прохладно-вежливо.
— Нам звонили родители Аслана, — сказала она, глядя в окно. — Юноша, с которым у вашей дочери произошел вчера конфликт, погиб в аварии.
— Я знаю об этом. Мне очень жаль, что так вышло. Вы об этом хотели со мной поговорить?
— Нет, конечно, — коротко взглянув на адвоката, произнесла Яна Владимировна. Она взяла со стола тетрадь и, полистав ее, протянула Андрею. — Почитайте, пожалуйста. Это сочинение вашей дочери.
Андрей взял тетрадь, удивившись про себя. Он уже привык, что у Аллы с учебой никогда не возникало проблем, что такого могло произойти, раз его пригласили для беседы в школу?!
Белов начал вчитываться в текст, написанный его дочкой, и после первых же строк ему стало не по себе.
«…Обычай скальпирования… Раньше всех снимать скальпы начали скифы и галлы. Они считали, если потеряешь волосы — значит, потеряешь силу. Многие думают, что скальпы начали снимать индейцы. Но по правде, это не так. Когда переселенцы завоевывали Америку, индейцев вытесняли с их земель. За убитого индейца платили деньги, а чтобы доказать это, с него снимали скальп. Потом индейцы стали делать то же самое со своими врагами. Скальп можно было снять как с убитого, так и с живого…»
Далее шло описание самого процесса снятия кожи с волосами.
Андрей поднял глаза и наткнулся на пронзительный взгляд Яны Владимировны.
— Теперь вы понимаете, почему я не хотела обсуждать эту тему вчера, тем более по телефону, — сказала она.
— Да, вы правы, — ответил Белов, возвращая тетрадь учительнице. При этом она увидел, как дрогнули его пальцы.
«Боже, и это написала Алла?!» — крутилось в его голове.
— Андрей Викторович, полагаю, вы согласитесь со мной, что писать подобные вещи в ее возрасте не совсем нормально?
— Признаться, я в полном замешательстве, — кашлянул Андрей. — Уверяю вас, что для меня это неприятное открытие. Ни я, ни моя мать не слышали от Аллы ничего подобного, она никогда не интересовалась подобными вещами. Я также знаю ее подругу Лену, она из нормальной семьи.
— Возможно, у вас есть дома Интернет? — спросила учительница. — Дети сейчас умеют пользоваться современными технологиями не хуже взрослых. К тому же они любознательны.
— Есть. Но повторяю, Алла все время находится под контролем, — сказал Белов.
— Мне Алла показалась очень интересной девочкой. У нее необыкновенный талант схватывать все на лету, она очень отзывчива, дисциплинированна. Единственное, в последнее время я отметила некоторую замкнутость в ее отношениях со сверстниками.
— Это объяснимо, ведь она совсем недавно в вашей школе, — возразил Андрей.
— Да, отчасти вы правы, и все же… Андрей Викторович, простите, но, насколько мне известно, у вашей дочери проблемы с волосами.
— Это так.
— Я просто подумала, может быть, это как-то взаимосвязано?