Обиженное Счастье
Шрифт:
Втайне я надеялась, что у женщины этой прогрессирующий склероз окажется и она обо мне забудет, но, увы, ожидания не сбылись. Чувствую, несут меня куда-то. Дверь протяжно скрипнула... Затем грубо вытряхнули меня из мешка. И вот сижу я на полу, и глазами по сторонами от жуткого страха вращаю.
– Познакомься с гостьей, Вася, - говорит моя похитительница.
И вижу, подходит ко мне котяра не в меру упитанный, лоснящийся. А морда такая довольная, чуть ли не улыбающаяся. Тут и сжалось в комок мое и без того измученное сердце. Попятилась я и в ножку стола спиной уперлась.
– Да, не боись. Не станет он тебя есть, - успокоила женщина.
– Он
А кот нюхнул меня и брезгливо отвернувшись, пошел прочь. Пока я в себя приходила, женщина печь топить начала. Кастрюлю с водой на плиту поставила...
Потом она неожиданно на меня свое внимание обратила и склонившись под стол, руки ко мне потянула. Сердце мое так и екнуло. Вот и все! Сейчас она за тело это птичье примется, разделывать начнет. Рванула я было прочь от ее рук, но куда там. Я и на ногах-то, похоже, не ахти как бегала, раз в такие неприятности угодила, а тут на руках. Схватила она меня и на спинку стула посадила, сообщив:
– Ну, а теперь, горемычная, знакомиться будем. Кто ты и как тебя сюда занесло?
Да, я бы и рада все рассказать, да всю правду как на духу выложить, так ведь говорить по-человечески не могу! Только клюв открыла.
– А... вижу. Не птица ты — это и коту Ваське понятно, - женщина ближе ко мне свое лицо пододвинула и давай меня тщательно осматривать, а по ощущениям и в душу заглядывать.
– Нина, значит...
Услышав свое имя, я аж подпрыгнула от радости и закивала.
– Эх, Нина, вот ни-и надо было тебе счастье свое обижать, да к другому счастью примеряться, - эта женщина похоже тоже знала, что частица «не» сознанием не воспринимается и потому через «ни» глаголы произносила, да еще протяжно так, слуху приятно.
– И ни-и стала бы ты, Нина, птицей черной. Ведь подишь ты и летать не умеешь?
Закивала я опять, надеждой окрыленная, что понимает меня эта старая женщина, и есть шанс, что поможет она горю моему.
– Нет хуже несчастья для птицы, чем крылья иметь, а летать не мочь. Вот так-то, Нина. Не понимаешь, как это ты счастье свое обидела? Так это тебе самой надо выяснить. Я тут тебе не советчица. Поживешь со мной неделю, работой особо не обременю. А в последний день, испытание тебя ждет. Чую я, не одна ты здесь залетная. Жених вроде как твой поблизости ошивается. Он тоже птицей стал на тебя похожей. Вот в день испытаний найдешь его среди остальных, все вернется на круги своя. А уж если нет — не обессудь. Век свой птичий со мной жить останешься.
Вот теперь жизнь моя понемногу ясность приобрела, даже смысл появился. По крайней мере, на эту неделю. Самое главное варить из меня суп никто не собирается. А женщина эта поначалу мне страшной показалась: глаза острые, нос горбатый, бородавки на щеках и подбородке, а потом приглядевшись, я стала находить ее очень даже привлекательной. Не зря же Вася ужом вокруг ее ног вертится и угощение выпрашивает. Сердце у нее доброе и избушка уютная, теплая... И вдруг меня осенило: «Так это же Баба Яга!»
– Она самая, - расхохоталась женщина моей не птичьей догадливости.
– Да, не боись. Подумаешь невидаль! Живу себе, никого не трогаю. Иногда только судьбу чью-нибудь поправляю, если в том необходимость возникнет. С тобой теперь нянчиться приходится.
Так вот и оказалась я в гостях у самой настоящей Бабы Яги. Утешили меня, обогрели и супчиком вкусным накормили.
А Баба Яга в свободное от хозяйственных дел время вела через интернет посредством ноутбука последней модели активную общественную жизнь.
– Ну что, Нина, письму каллиграфическому обучена?
Призадумалась я, на правую лапку свою корявую с великим подозрением глянула.
– Ну, хорошо, забудем про каллиграфию. Писать вообще умеешь?
Кивнула я, имея великие сомнения, что смогу вообще что-либо написать птичьей лапкой.
– Садись сюда.
Выставила женщина передо мной чернильницу с перьями, явно от какой-то черной птицы ободранными, бумагу белую как снег дала, сказав:
– Пиши, - и по слогам добавила: - Жа-ло-ба...
В общем, не слышала бабуля про принтер, и пришлось мне исполнять его роль. В день по две-три важные бумажки писать приходилось. То жалобы, то заявления и даже петиции.
– Вот ведь, что делают нехристи! Арендную плату за мой участок в пятнадцать раз подняли. У них там дыра в бюджете, а за счет меня решили ее закрыть?
– была возмущена такой несправедливостью бабушка.
– И как так можно с честного народа и с меня — пенсионерки на выданье — семь шкур драть?! Нина, будем срочно составлять жалобу в прокуратору...
А письма наши, составленные по всем правилам, ворон уносил. Он точно знал куда их нести и в какие почтовые ящики засовывать.
– Ты смотри, что делается, Нина! Они хотят всем чипы ввести, чтобы всегда знать, кто и где и чем занимается. Ужас-то какой! Это что получается, если я по нужде за елочкой спрячусь, меня же могут со спутника сфотографировать и в интернете опубликовать. Позору тогда не оберешься! Срочно петицию нужно оформить! Нина, бери бумагу и перо!
Так мы и развлекались короткими днями и долгими зимними вечерами при свете настоящей электрической лампочки получающей питание от аккумулятора. Бабуля не зря часами в интернете просиживала. Она была в курсе всего нового, интересного и для хозяйства полезного. Вот и тратила она свою пенсию на полезные вещи. В задумках у нее было солнечные панели поставить и генератор приобрести, чтобы за счет электричества воду из речки себе в дом качать.
Работа для меня, действительно была необременительной. Но все чаще я теряла ход рассуждений бабули и улетала в своих мыслях к жениху. И имя его даже вспомнила. Колей зовут. Как он сейчас? Питается чем? Падалью? Фу-у...
А я хорошо питаюсь. Бабуля не обижает. Бывает пельменями и сосисками меня и кота Васю балует. Говорит, это ей гуманитарная помощь приходит, как представителю малочисленных народов.
– Фольклорный элемент — имею право!
Ну а я, что, против?
И вот думала я все это время, как своего жениха из стаи птиц вычислить. Их ведь там несколько сотен, а может и тысяча наберется. И ничего умного в голову мою не приходило. Вот и поэтому от мыслей тяжких часто не спалось мне по ночам. В первые две ночи, я выход искала из избушки Бабы Яги. Нет, не для того, чтобы сбежать из тепла и уюта и обречь себя на жестокие муки выживания. Просто хотела на воздух выйти, весточку Коле моему подать. Может как-то и пойму как испытание пройти. Но нашла я единственный выход через трубу. И дождавшись, когда бабуля крепко заснет и угли в печи погаснут, залезла в трубу и раскорячившись невообразимым образом, цепляясь когтями и помогаю себе крыльями, вылезала на крышу. Правда, в первый раз, неудачно получилось, не удержалась, сорвалась, да на угли шлепнулась. Еле из печи выбралась, перья кое-где обгорели. Потом остаток ночи себя в порядок приводила, чтобы бабуля ничего не заподозрила. Хотя, кажется мне, она и так была в курсе моих ночных приключений. Не иначе кот Васька ей тайно докладывал.