Обладатель великой нелепости
Шрифт:
Герман внешне никак на это не отреагировал.
– Итак, – продолжил Лозинский, – вы сказали, что на неактивной стадии специальный тест распознал этот вирус как ВИЧ, а при переходе в активную – вдруг перестал узнавать вообще. Сколько времени прошло между этими двумя тестами?
– Вы имеете в виду – период между тем, когда я впервые узнал, что инфицирован и днем, когда вирус проснулся?
Лозинский кивнул:
– Да, именно проснулся. Очень неплохое сравнение.
– Примерно два месяца, или чуть больше. Это что-то дает?
– Вообще-то сомневаюсь, – ответил хирург, – но кто знает. В вашем случае установить что-либо точно… отыскать нити… без специальных лабораторных исследований, без… практически всего – невозможно. Мне остается только догадываться. Единственное, что я могу сейчас сказать: это какой-то совершенно не известный науке вирус – надеюсь, не способный создавать очаги эпидемий, – развивающийся в организме при переходе в активную стадию нерегулярными скачкообразными фазами. Начало каждого нового цикла сопровождается припадочным состоянием, так?
– Звучит правдоподобно, – ответил Герман.
– Меня, как медика, просто поражают побочные явления в вашем организме, которые сопровождают развитие этого загадочного вируса. Отторжение воды… Просто непостижимо – я и близко не способен представить, что может вызывать такую реакцию по отношению к основному жизненному элементу – чистейшей воды бред, простите за каламбур. Но, черт возьми, это происходит! Я смотрю на вас и совершенно не понимаю, как вы живете, что поддерживает ваш организм… Затем, практически полная перестройка зрения. Феноменальная скорость реакции. И ведь еще совершенно не известно, что будет происходить дальше. Хотя не исключено, что основные процессы уже завершены… хотелось бы в это верить, во всяком случае.
– А если нет?
– Не знаю, – пожал плечами врач, – если это еще не все, остальное даже страшно представить. Вы уже подобны чудовищу. И ваши эти умопомрачительные трюки… В общем, разве что не летаете.
– Кто вам сказал? – близко посаженные, глубокие как шахты глаза Германа остановились на лице Лозинского.
– Господи… – прошептал док.
– Ладно, это была шутка. У вас есть предположения, откуда мог взяться этот вирус?
На лицо хирурга вернулось прежнее выражение, он развел руками:
– Да откуда угодно! Возможно, эта дрянь прилетела из космоса – теперь даже я готов поверить в эксперименты зеленых человечков, которые те проводят на Земле, как часто пишет бульварная пресса. Или это мутировал какой-нибудь наш, родной, вирус, под воздействием радиации, может быть, даже ВИЧ… Как по мне, так этот вариант выглядит более всего правдоподобно, если учитывать первый результат вашего теста. А может, просто яйцеголовые не сумели отгородить свое новое детище от мира. Впрочем, при желании можно допустить и существование тысяч других возможностей. Но на самом деле – я незнаю! И, тем более, не могу представить, как эта дрянь оказалась в вашем организме. А если была заражена та кровь – то, черт возьми, ума не приложу, как инфекция попала к донору.
– Лично я склонен думать, – сказал Герман. – Что это какой-нибудь чернобыльский мутант СПИДа или результат старания яйцеголовых.
На самом деле Герман соврал, чтобы продлить над собой контроль. Почему-то это подействовало – что-то внутри его сознания билось о невидимые преграды, выступая против обсуждения этой темы, и требовало немедленно превратить Лозинского в кровавый труп с вывороченными наружу потрохами.
– Возможно, – сказал хирург. – Однако… – он внезапно замолчал и категорически замотал головой, что-то обдумывая. Затем продолжил:
– По-моему, все эти предположения – полнейшая чушь. Я сейчас кое-что вспомнил из вашего рассказа, – это многое меняет, если, конечно, вы ничего не перепутали.
– Что именно?
– Странное поведение животных, они стали вас панически бояться.
– Вы думаете, это связанно с тем, что они инстинктивно распознали мою… болезнь?
– Вот именно, – инстинктивно.
– Значит, я… болен какой-то древней Хворью? И этот вирус оставался неизвестен, несмотря на то, что существует тысячи, а может быть, уже миллионы лет? Я вас правильно понял, док?
– Да… Да! – отмахнулся Лозинский, сосредоточенно потирая переносицу. – Ради Бога, не мешайте, я хочу кое-что обдумать. Кажется, у меня сейчас родилась одна мысль, невероятная, но… Просто дайте мне немного времени, хорошо?
Раскаленная спица пронзила позвоночник Германа. Но ему снова удалось сдержать себя. Возможно, в последний раз.
Лозинский подкурил новую сигарету.
– Наверное, моя гипотеза покажется вам сумасшедшей, не достойной квалифицированного медика…
– После всего, что со мной произошло, я могу поверить даже в Мэри Поппинс.
– А я бы никогда не подумал, что прагматик, вроде меня, способен состряпать такую идиотскую версию.
– Люди иногда меняются, – заметил Герман.
– Так вот, – сказал Лозинский, глядя куда-то в сторону. – Я считаю, что вы имеете дело с вирусом, который, возможно, совершенно безопасен для человека.
Герман собирался что-то сказать, однако Лозинский остановил его решительным и нетерпеливым жестом; сейчас он вел себя как сумасшедший ученый, которому наплевать на все, кроме предмета своих исследований, даже если ему угрожает жестокая расправа от химерического существа, бывшего некогда членом людского общества.
– Так вот, возможно, он опасен только для животных и поэтому они реагировали на этот вирус, когда тот вошел в активную фазу. Но повторяю – для человека он должен быть абсолютно безопасен. Иначе о таких, как вы, давным-давно заговорил бы весь научный мир. И не только научный. Я считаю все дело в ваших антителах. Вирус каким-то образом сумел выжить в вашем организме. Вероятно, они оказались не способны его уничтожить или хотя бы воспрепятствовать его развитию. Причем, данная несостоятельность антител проявилась странным образом избирательно: иммунитет не сработал исключительно по отношению к этому вирусу – вы ведь ничем другим не заболели, так? При нормальных условиях, наверное, он должен был просто погибнуть. Однако в вашем случае он не только не погиб, но сохранился и в один чудесный день… «проснулся». Какое-нибудь животное, скорее всего, умерло бы в считанные часы, не выдержав той имитации внезапной старости. Кстати, я не думаю, что колоссальное ускорение метаболизма имеет к этому какое-либо отношение. Так вот, любое животное почти мгновенно умерло бы, вы же – остались живы. Может быть, потому что вы – человек. Но это еще не все. Я думаю… все мои коллеги до единого сочли бы меня сумасшедшим, однако я готов предположить следующее: что ваши антитела вначале не смогли его нейтрализовать, а «пробудило» его – ваше знание! Вот, если вкратце, моя авантюрная гипотеза. Похоже на бред средневекового шарлатана? Не спорю. Но я не вижу других возможностей. Правда, и не имею ни малейшего представления, как подобное возможно.