Облако возмездия
Шрифт:
Феликс потрепал крысу за холку и проверил, тут же, в углу прихожей, где оставлял, есть ли у нее еда. Припасы еще оставались, так что, пока можно было не беспокоиться. Животинка покушала совсем немного. Деликатная, подумал он. Интересно, а где она это… Углубляться в тему он не стал, понадеявшись, что и в вопросе сокрытия отходов жизнедеятельности крыска проявит такую же деликатность и стыдливость. И вдруг почувствовал тревогу. Деликатная, ага… Он быстро залез в шкаф и проверил сумку. Новых повреждений на ней не обнаружилось, так что тревога оказалась напрасной.
– Доверяй, но проверяй! – с легким смущением оправдался он перед крысой, следившей за его действиями широко распахнутыми честными глазами. Та, будто поняла его слова, моргнула в ответ три раза. Нетрой умилился. – Эх ты,
Потом он достал ноутбук и, как и днем ранее, устроился с ним на кровать. Завел новый текстовый документ, который назвал просто «Загубинск», и принялся в него обстоятельно и подробно записывать все, что видел и слышал во время своей сегодняшней по городу прогулки. У него было предчувствие, что собранный и зафиксированный материал можно будет в дальнейшем использовать. И даже шевелились по этому поводу кое-какие мыслишки. При этом он порой прерывался и надолго задумывался – вот уж незадача! – о девушке Лауре, которая ненавидит свое имя.
Закончив с путевыми заметками, он еще успел неплохо, довольно плотно поработать над книгой – до наступления времени ужина. У него всегда легко получалось переходить от ничегонеделанья в рабочее состояние. Он даже искренне удивлялся, не понимая, почему другим для работы нужны какие-то особые условия. Ему лично никаких особых условий не требовалось, любые годились, лишь бы никто не залезал на спину и не дергал за руки. Поэтому и шум пролетавших мимо составов его не отвлекал, а, напротив, создавал особенное писательское настроение. Романтику он навевал, этот шум, и грохот, и протяжные гудки локомотивов, похожие на сиплый рев гигантских простуженных саксофонов.
Дописав главу, он убрал лэптоп обратно в сумку и не торопясь забрался под душ. Там он сначала нагрел, а потом резко охладил тело водой – такая известная тепловая гимнастика, – чем привел себя в надлежащий тонус. После растерся полотенцем до гудения внутреннего пламени, тщательно оделся, расчесал усы и бороду, задействуя специальную расческу, и принял перед зеркалом пару мужественных поз, чем остался вполне доволен. Еще бы! Ему решительно нравился тот возраст, в котором он теперь пребывал, и внешний вид, и состояние сознания, позволявшее смотреть на мир с уверенностью и достоинством. Он похлопал обеими ладонями по животу, ощутив его упругую емкость и гулкую материальность, и поставил себе задачу обязательно разузнать, имеется ли в городе качалка, – хоть какой завалящий зал тренажеров. И вот если да, имеется, значит оставшиеся до отъезда дни и вовсе пройдут с приятностью и, что существенно, с пользой. Ощутив момент исполненным и исчерпанным, он с вежливой настойчивостью предупредил крысу, что на время его отсутствия она остается на жилплощади за старшую, после чего, мощный, тихий и неотвратимый, точно обутый в мягкие ичиги командор, спустился в ресторан.
По дороге он думал о том, что, хоть все сложилось и не так, как задумывалось, в целом же пока получалось неплохо. Нет, ему всегда нравилось оказаться где-нибудь в чужом месте, в другом городе, в гостинице, где никто его не узнает… А пусть и узнает, плевать, – он-то лично никого не знает, и не обязан узнавать, вот в чем фишка. Но сама аура незнакомого места, процесс, или состояние неузнавания – особая ценность такой ситуации. Десять дней, конечно, многовато будет, как ни считай, но вот дней пять, даже неделю – вполне можно пожить. Даже если никуда не ходить, ни на какие тренажеры, а только сидеть в номере и работать. Отлично! Роман он, конечно, за это время не закончит, но вполне может подойти к финалу. Два дня уже, по сути, прошло, сколько еще осталось? Пять? Неделя? Нормально. Еще можно смотаться куда-нибудь с Борисфеном. Того и гляди, уезжать не захочется. Он хмыкнул. А что, всегда так бывает. Ситуация, в которой оказался совершенно случайно, чаще всего складывается невероятно прекрасной. Потом хоть сто раз пробуй повторить ее намеренно, моделируя и сооружая все до мелочей точно – ничего не получится. А все просто – отсутствует магия неожиданности, волшебство сюрприза. Без этого – ничего не выйдет. Хоть голову разбей.
В таком приподнятом расположении духа человека, который поймал удачу за хвост, крепко держит ее в кулаке и хрен отпустит, Нетрой вошел в ресторан.
Он едва остановился на пороге, оглядывая заполненный до краев публикой, гудящий зал, как в дальнем его углу поднялся, вспыхнув ослепительно белой сорочкой под распахнутым пиджаком, господин Клер и призывно помахал ему рукой. Феликс сообразил, что это приблизительно то же место, где накануне вечером он отдыхал с незабвенной Эвелиной Висбальдовной. Пробираясь сквозь узкие для него проходы, он прикидывал, не тот ли это самый столик, что и вчера, и думал, что будет забавно, если окажется так. Он всегда видел, или старался разглядеть особую символичность в привязке к определенным местам. Но нет, сегодня все складывалось несколько иначе. Приблизившись, за вчерашним столом он увидел собственно ее, ночную красавицу – Эвелину. Вдруг обожгло, будто жаровню обхватил: жаль, как же жаль, что она не принадлежала ему! Лунная женщина, увидев его, в знак приветствия подняла бокал с шампанским и с улыбкой пригубила из него. Напротив нее, нахохлившись, сидел Елистрат Дролов. На Нетроя он не смотрел, но по тому, как заходили у него желваки, как покрылись бордовыми пятнами щеки, можно было смело утверждать, что появление сетератора не осталось для него незамеченным. Напрасно он так, она ведь и ему не принадлежала. Она никому не принадлежала. Что же, выходит, он вновь позарился на чужое? Жаль, что так…
Шампанским поит, сцуко, подумал Нетрой с неожиданной ревностью. Хотя, какое он имел на это право? Никакого. На первый взгляд. А, с другой стороны, какого черта! Он здесь ненадолго задержится, поэтому надо пользоваться временем его личной доступности. Ей надо пользоваться. Дерьмо! Видимо, здесь любовь отмеривается гомеопатическими дозами, и на всех ее не хватает. Да, значит, за тем столом ему выпала любовь, интересно, что выпадет за этим? Может, удача?
Про удачу додумать он не успел.
– Садись, садись, пожалуйста! – радушно пригласил его причалить к питейно-гастрономическому дебаркадеру Борисфен Нифонтович. – Я тут позволил себе уже кое-что заказать. Можем выпивать и закусывать помаленьку, пока горячее не принесут. Закажем, все еще закажем! Как же за тебя заказывать-то? Только, что сам пожелаешь. А пока вот закуски мясные, как ты любишь. Вискарик, этсамое… Кстати, слушай, да, неплохой! Просто удивительно! Я уже продегустировал…
– А я, подумав, пришел к выводу, что ничуть не удивительно, – чутко прислушиваясь, как дышит под ним принявший на себя его вес стул, подхватил нить разговора Нетрой. – Они же тут у Магистрали живут, будто на берегу реки, она им все необходимое сама приносит. Ну, или еще кто. Граница же рядом!
– Ты что, думаешь, контрабанда?
– Сто процентов!
– Да нет! Не может быть. Граница, этсамое, на замке!
– На замке, кто же спорит. Вопрос в том, у кого ключик от замка.
– И у кого же ключик?
Нетрой, повинуясь мелькнувшей вдруг мысли, оглянулся, ища кого-то в зале. Тут же, к некоторому удивлению, и нашел. В противоположном конце помещения, но и довольно близко от них, за отдельным столиком сидела парочка здоровяков стандартного вида. Солидные костюмы, бритые затылки, мощные, шеи не уже плеч – все как положено. Оба жевали свой ужин, сосредоточенно орудуя ножами и вилками, должно быть, разделывали отбивные. На столе ни графина, ни бутылки с красивой этикеткой, только невзрачная минералка. Разве в России уже принято такое, чтобы не запивать шницель водкой? Если ты мужчина? Тем более, два мужчины, которым есть что сказать друг другу?
– Вон, видишь, пара упитышей?
– И что? Мальцы как мальцы!
– То-то и оно, что мальцы! Мне тут про них кое-что порассказали. Оказывается, мальцы – это не совсем то, что нам слышится в этом слове. Этимология у него, как говорится, совсем другая.
– У-у, какие умные слова пошли, – усмехнулся господин Клер.
– Да, – подтвердил Нетрой, не почувствовав насмешки. – На самом деле, в городе считают, что эти ребята связаны с местным полумифическим авторитетом по фамилии Малецкий. Малецкий – мальцы, чувствуешь, что к чему привязано? Верней, к кому? Парни Малецкого. Вот они-то и заведуют здесь контрабандой. Да и не только ей.