Область трансцендентности
Шрифт:
– Так что ты решил? – спросил он. – Учти, времени осталось мало. Каргонский флот уже начал атаку.
Выбор был, и его не существовало одновременно. Я не мог отступить, ради друзей, близких, знакомых и всей истории Земли. Ира заплатила свою цену за выбор. Демиург не хотел отпускать её в наш мир, но она всё равно попита – теперь я осознал это со всей чёткостью, как никогда ранее, и мне стало стыдно за свои пустые обвинения. Всё так сложилось. Я уже знал, как поступлю, хоть и сопротивлялся будущему. Рок, судьба – в них я никогда не верил, их нет. Есть только наш выбор.
– Я возвращаюсь.
Слова дались нелегко. Я старался не думать об Ире, но её образ постоянно возникал передо мной. И чем больше я сопротивлялся, тем он был более чётким, словно прорисовывался в этой реальности. Вот очертания фигуры, безупречной, божественной..
– Она уже скоро будет здесь, – сказал Демиург. Значит, мне не мерещится? Я взмахнул рукой, пытаясь ощутить её присутствие, но рука прошла сквозь силуэт. – Возьми это, – он протянул мне небольшой шарик, сантиметров пять в диаметре, словно обёрнутый в золотистую фольгу. – Ира теперь не сможет использовать его, потому это право теперь принадлежит тебе. Когда будешь уверен, что завершил дело, разбей его.
Я взял шарик и удивился: лёгкий, мягкий и тёплый, совсем как живой, никакого стекла или чего-то хрупкого, как показалось сначала. Как такое вообще можно разбить?
– Или можешь просто раздавить, – словно прочитав сомнения, добавил Демиург.
– И что произойдёт?
– Мир лишится того, чего он не должен иметь, в него вернётся то, что было унесено, – ответил он. – Объекты из других Вселенных вернутся на свои места – мир останется в равновесии.
– Не понимаю. Вы обещали сказать об Ире, а даёте мне это!
– Я только что сказал о ней. Разве ты не понял?
Нет, я не понял. Его слова звучали как пророчество: «Мир должен остаться в равновесии». Какая банальная фраза. Но что скрывалось за ней?! «Я только что сказал о ней. Разве ты не понял?» – слова Демиурга снова прозвучали у меня в голове. Он сказал об Ире? Меня словно ударило током. Как же я сразу не догадался: корабль вернётся и всё созданное нами вернётся в другой мир, а Ира снова будет в нашей Вселенной – завершается петля, круг событий замкнётся. Мне только осталось доиграть свою роль до конца!
– Почему вы сразу мне это не сказали? Почему?!
– Я хотел, чтобы ты сделал свой выбор, и чтобы увидел, что для разумного существа важнее. Ступай, иначе ты больше никогда не увидишь её.
Ира казалась уже вполне материальной. Казалось, стоило только протянуть руку, и она ответит: «Да, Юрка, я здесь. Я чувствую тебя».
– Быстрее!
Я повернулся. Серебряная пульсирующая воронка тихо свистела передо мной…
– Что произошло? – прокричал кто-то в ухо. Я повернулся – говорил Дима. – Ты коснулся этого кокона, и он тебя обвил.
– Говорил же, надо дёргать посильнее, – сказал откуда-то со стороны Манулов.
– Нет, – ответил я, сжимая в руке золотистый тёплый шарик. – Он меня отпустил сам.
Кокон парил на том же самом месте. Он пульсировал, то набухая, то сжимаясь, словно отрывисто дышал. Всем было очевидно: сейчас что-то произойдёт. Меня подняли, намереваясь увести от него подальше. Не успели мы сделать и пары шагов, как кокон беззвучно лопнул, разбрызгав по ангару золотистую невесомую пыль и тысячи светлячков. Ира словно салютовала нам, так же как и Эа раньше. Огоньки летели прямо, словно невесомые, и проникали сквозь предметы и тела. Десантники обеспокоенно наблюдали, как они проходят через броню и пронизывают руки. Дима воодушевлённо пытался поймать одного светлячка, но ему это не удавалось.
– Что это? – спросил майор.
– Не знаю, – ответил я, пряча золотистый шарик в карман – его могли заметить. – Так всегда происходит, когда кто-то умирает.
Дмитрий поубавил оптимизма.
– Откуда же она? – спросил он.
– Это была та, которую мы называли Молния.
– Ты знаешь, о чём он говорит? – спросил у друга командир.
– Да, это говорящий артефакт с одной планеты… – Дима пребывал в прострации, его удивление не имело границ. – Но как он… то есть она…
– Каргонцы атакуют главные силы землян, – доложил искин.
– Извини, Дима, сейчас не до разъяснений. Все по местам! – скомандовал я и кинулся обратно на мостик.
За мной последовал Ян, остальные через другой ход устремились в пункты управления орудиями. Только Белоусов остался не у дел и спрятался в разведывательном боте.
Ястреб напомнил нам о происходящем вовремя. Флот противника разделился на две части: одна атаковала, другая держалась чуть в стороне. Торпедоносцы каргонцев уже вклинились в оборону землян, нацеливаясь на защитные спутники. Порядка сорока крейсеров и десяти линкоров поддерживали малые корабли мощными залпами издалека. В ответ с поверхности планеты стартовали всё новые и новые ракеты, сотни и сотни рельсотронов выбрасывали миллионы снарядов каждую секунду, отчего чёрное небо космоса окрашивалось белыми полосками и вспышками.
– Ястреб, заводи двигатели! Ян, нам нужно пройти за атакующим флотом.
– Мы окажемся меж двух огней, – сказал командир десантников. – Нас раздавят как тараканов.
– Корабль выдержит, – заверил я, но тут же вспомнил о повреждениях.
– Фантомы не нанесли критического урона, но всё же немного потрепали обшивку и систему защиты.
«Может, всё-таки не стоит бросаться в самую гущу?..»
– Ястреб, что там у нас с защитой?
– Субпространственные щиты работают на 60 процентов. По моим расчетам они могут выдержать до пятидесяти термоядерных ракет класса «Посейдон», дальше поля станут нестабильными…
Лицо Николая вытянулось. Майор явно хотел что-то сказать, но не смог. у него вырвалось нечто вроде звука «э».
– Нестабильное подпространственное поле, – продолжал искин, – может уничтожить всю солнечную систему.
– Здорово, – саркастически сказал Манулов. – Мы идеальная бомба.
– Приготовь координаты на этот случай, если мы не выдержим, надо быть как можно дальше от Земли, – сказал я. – Нет, мы всё-таки пройдём между флотами. Резерв не решится стрелять из главного калибра, опасаясь попасть в своих.