Облом. Последняя битва маршала Жукова
Шрифт:
О преступлениях коммунистов было рассказано и написано вполне достаточно для того, чтобы всю идеологию и практику коммунизма признать преступной. Но Запад этого не делал. Кто-то имел весьма доходный бизнес, вывозя из Советского Союза сокровища и невосполнимые природные ресурсы. Кто-то состоял на содержании Кремля и Лубянки. Кому-то было выгодно вычеркнуть Советский Союз из числа цивилизованных государств и начисто забыть о нем, объявив, что Россия — не Европа. А для большинства обывателей результат последнего футбольного матча между «Арсеналом» и «Челси» был куда более важен, чем гибель миллионов в какой-то далекой, непонятной,
Речь Хрущёва на XX съезде КПСС имела оглушительный эффект не потому, что миру были открыты какие-то неизвестные факты, а потому, что их официально подтвердил главный коммунист планеты Земля. Все то, что еще вчера купленные друзья Советского Союза называли ложью, клеветой и глупыми выдумками наемных буржуазных писак, вдруг оказалось правдой. Коммунистов всех стран мира Хрущёв, не желая того, фактически поставил перед выбором: каждый из них должен был признать себя либо членом организованной преступной группировки, либо полным идиотом, который ничего не хочет видеть и понимать.
Речь Хрущёва нанесла смертельную рану всему мировому коммунистическому движению. Оно больше никогда не смогло подняться на те сияющие высоты показной моральной чистоты и справедливости, с которых их свалил XX съезд КПСС.
Ситуацию следовало как-то стабилизировать. Вызвал Хрущёв советника своего, Шуйского Григория Трофимыча, и озадачил вопросом: что делать будем?
Григорий Трофимыч и сам понимал, что на XX съезде слегка погорячились. Потому ночи не спал, в потолок смотрел, решения искал, знал, что вопрос такой будет задан. Решения нашел, только не торопился о них сообщать, пока Хрущёв сам не спросит.
И вот вопрос задан. И тут же получен ответ. Первое: на следующий, 1957 год в Москве запланирован Международный фестиваль молодежи и студентов. Ничего особенного не замышлялось: привезти три тысячи дармоедов из разных стран, поить их, кормить, рассказывать о преимуществах социализма. А что если превратить этот фестиваль в мировое событие, в праздник мира и дружбы? Не три тысячи пригласить, а тридцать тысяч?
Загорелся Никита. А Трофимыч так и сыплет: пригласить и американских, и немецких, и китайских, и французских студентов, да со всей Африки, а еще из Японии, из Гватемалы и Перу! Да закатить пир на весь мир! С песнями, с плясками! В Москве фасады выкрасить. Как раз завершается строительство стадиона в Лужниках. Сто тыщ зрителей! Парад участников на стадионе устроить! Римский бог войны Марс на войну собрался, а белая голубка в его шлеме гнездо свила. С той поры белый голубь — символ мира. Голубь Ною в ковчег свежий лист принес как символ надежды. Так вот: выпустим над стадионом сто тысяч белых голубей! Никто после этого никакого Сталина и не вспомнит. И миру всему наше послание: при Сталине была тюрьма народов, а теперь, смотрите, — свобода!
Похвалил Никита Сергеевич советника своего: не зря человек штаны в кабинете просиживает. Есть что еще?
Есть и еще.
13 июля американцы объявили, что в следующем 1957 году они запустят искусственный спутник Земли. Первая рукотворная Луна будет американской. И веса она будет огромного — почти полтора килограмма! Нам за ними не угнаться. Но почему не попробовать? Они запустят, а тут же следом за ними и мы: не особенно зазнавайтесь! Вот будет фурор!
На XX съезде
До сих пор находятся отдельные товарищи, которые XX съезд КПСС не считают преступлением. XX съезд они ставят чуть ли не в заслугу Хрущёву и Жукову. На первый взгляд, отмена массовых чисток правящего слоя — явление положительное, однако его отрицательные последствия явно перевесили положительные.
В нормальном обществе постоянно происходит естественная смена руководства страны. В социалистическом обществе механизма смены нет и быть не может. И вот почему.
В социалистическом обществе нет эксплуатации человека человеком. Заводы, электростанции, нефтепроводы, шахты, железные дороги, газеты, радио, телевидение и все остальное находится в руках государства, то есть в руках государственных структур, то есть в руках чиновников, бюрократов.
Тот, кто дорвался до власти, всем этим владеет. В его руках все средства для того, чтобы власть свою закрепить навеки: по его заказу всевозможные Шолоховы и Симоновы воспевают мудрость вождей, разнообразные ягоды и ежовы стерегут их покой.
Тот, кто во власть не прорвался, не имеет ничего. Тот попадает в полную экономическую и, следовательно, в политическую, идеологическую и любую другую зависимость от государства, то есть от чиновников и бюрократов.
Тот, кто во власть не прорвался, не имеет решительно никаких возможностей сменить дорвавшихся. У него нет ни издательств, ни денег, ни бумаги, ни печатных станков, ни газет, ни журналов, в которых можно было бы описать одуревших от власти, разложившихся, спившихся и проворовавшихся вождей. Потому тех, кто прорвался, заменить невозможно.
А начни анекдоты про вождей сочинять или по ночам лозунги на стенках писать, тайная полиция тебя вычислит, поймает и поступит так, как поступают с врагами народа. Оно и правильно: ты что же, злодей, против социализма выступаешь? Хочешь вернуть эксплуатацию человека человеком? Да тебя, гада, удавить мало!
В нормальном обществе собственность рассредоточена в руках различных групп людей. Эта рассредоточенная собственность является экономической базой политического разнообразия: у каждой партии свои источники финансирования.
При социализме собственность в руках государства. Потому и партия политическая может быть только одна. Другим партиям негде денег взять даже на скромное помещение для хранения партийных документов. Способ добывания средств может быть только один: шакалить у вражеских посольств, что, согласимся, противоречит интересам государства и им пресекается.
В каждой стране хватает мерзавцев и проходимцев. Но оттого, что собственность рассредоточена, все эти мерзавцы и проходимцы рассредоточены по разным политическим партиям и группам. И они грызутся между собой, отчего общество выигрывает и процветает.