Обмани меня еще раз
Шрифт:
Обула я их уже на следующее утро, только проходить в них я не смогла и одного дня. Берцы были тяжелые, жутко неудобные и, к тому же, натерли мне несколько десятка мозолей. Домой я в тот день заявилась в носках, не дотерпев буквально несколько метров до своего этажа. Сняла ненавистную мне обувку на скамейке около подъезда и до квартиры дошла в одних носках. Мама, как всегда, увидев меня в таком виде, заверещала на всю квартиру, но Александр Геннадьевич оттеснил ее от меня. Он аккуратно снял носки, осмотрел ступни, затем трепетно обработал мои раны.
– Зачем ты заставляешь другим портить настоящую себя, позволяя им
Он не повышал голос, как остальные бывшие ухажеры матери, не кричал, не угрожал, ничего не требовал и не ставил перед невыполнимым выбором, чем и заслужил мое одобрение, а также и любовь. Александр Геннадьевич не перестал делать мне подарки, но они были не совсем обычными для девушки-подростка. Так мне казалось на первый взгляд, но во взрослой жизни я не раз вспоминала отца добрым словом. Занятия по скалолазанию, ночевка в палатке под открытым небом, уроки по самообороне, даже научил тому, как правильно удить рыбу. И это не считая дня, когда я смогла провести целый день в его части и наяву окунуться в мир отдачи долга Родине. С этого и началась наша крепкая дружба. Только в нем я нашла отцовское крепко плечо и поддержку, что так не хватало мне в жизни.
– Что ты там загадочно улыбаешься?
– папа зашуршал газетой, возвращая меня в реальный мир.
– Вспомнила нашу первую рыбалку, - не стала я утаивать от него.
– Как мы принесли маме целое ведро карасей и пару щук.
– Ага, потом сами же их и чистили всю ночь. Где это видано, чтобы рыбак сам собственными руками потрошил свой улов, - папа до сих пор ворчал, когда вспоминал этот случай.
Все потому, что рыбешки были мелкими, и я не захотела их выпускать, так хотела показать маме, похвастаться, что у меня получилось поймать не только одну рыбу, а целое половину ведра. Папа в ту ночь без слов чистил рыбу и складывал их в холодильник, рассказывая мне смешные истории и забирая себе под нож большую часть рыбы.
– Повторим?
– папа с хитрой улыбкой взглянул на меня.
– Что именно: рыбалку или ночь на кухне?
– и мы одновременно рассмеялись.
– Мы так давно не выезжали на отдых, даже начал забывать, какого это, - его и без того морщинистое лицо стало печальным, еще больше покрываясь линиями.
Папины глаза потускнели, в них исчез дух свободы и адреналина. Мне и самой не помешало бы пары дней отдыха. Я уже не помнила, когда мой выходной день проходил без звонка из больницы, после которого я неслась на работу, зарабатывая при этом несколько штрафов.
– Я поговорю с Капралом насчет выходных, пока не наступили холода. Думаю, сможем сходить на шашлыки, - ради мяса я готова на коленях просить Павла Николаевича, чтобы он отпустил меня восвояси.
– Мне и самой не помешает немного отвлечься от работы.
– Это очень хорошая идея, просто отличная!
– папа чуть ли не вскочил с кресла, предвкушая веселое времяпровождение.
– Насчет продуктов и гостей я решу сам.
– Только не как в прошлый раз, умоляю, - с содроганием вспомнила летние выходные, когда гуляли компанией чуть ли не сорок человек.
– Я постараюсь, честно, - папиным глазам, как у кота из мультфильма Шрек, доверять особо не хотелось.
Сегодня он думал об одном, а завтра уже менял свое мнение. Я покачала головой, ни на йоту не веря его словам, и снова раскрыла медкарту подростка, пытаясь найти там что-то еще, что помогло бы мне разобраться в его состоянии. Определенно ясно лишь одно, осмотреть его надо в срочном порядке…
Глава 3.
Ева
На другое утро позавтракала бутербродами, заботливо приготовленными моим отцом, выпила крепкий черный кофе, чтобы хоть как-то взбодриться после бессонной ночи. Вспоминала содержимое карты, снова и снова пытаясь наткнуться на что-нибудь, что могло бы помочь в этом деле. По дороге до больницы успела проснуться окончательно, поэтому около лифта в больнице я стояла с улыбкой на лице. За ночь наше отделение не пополнилось, такое бывает крайне редко. Не это ли повод радоваться?
В кабинете врачей меня дожидался заведующий нашим отделением, что не сулило ничего хорошего. Пришлось спрятать улыбку за хмурым выражением лица. И заодно виноватым.
– Сегодня все сделаю, обещаю! Вечером все отчеты будут лежать на твоем столе! Честное слово!
– прежде, чем он успел озвучить причину своего нахождения здесь, я затараторила так, что мне позавидовали бы многие рэперы.
– Я не за отчетами, но раз ты сама начала об этом разговор, то уж будь так добра, чтобы вечером занести их в мой кабинет, - и больше никаких эмоций, что удивляло.
Раньше, когда мы вовремя не сдавали отчеты, от Борисыча нам попадало и еще как. Но сегодня он был каким-то отстраненным, будто никак не мог начать разговор, который ему навязали. Не может быть! Только этого мне не хватало.
Я все поняла по его лицу. Борисыч хотел, чтобы я встретился с родителями и проконсультировал их. Очередные богатеи, ищущие для своего здорового чада самого лучшего врача. Их чем-то не устраивал свой лечащий врач, они искали другого, с громким именем. Конечно, они же достойны только самого лучшего.
– Нет, даже не уговаривай!
– зло кинула сумку на стул и прошла за ширму переодеваться в рабочий костюм - в брюки с рубашкой, на ноги удобные балетки.
– Ничто не заставит меня изменить свое мнение! Разве так трудно войти в мое положение и учитывать его, не уговаривая меня каждый раз на одно и тоже?
Бывало, что врачи, а также младший персонал, других отделений просили за своих родственников. Кто-то сомневался в поставленном диагнозе, кому-то не нравилось лечение, третьему что-то еще. Зная, что я не выношу встречи с родителями, действовали через главврача или заведующего. Они шли на встречу, ведь каждый сотрудник был своим человеком и был на счету, никто не спешил устраиваться к нам на работу за копейки. Но из всех случаев, что мне приходилось рассматривать, сомнения возникали лишь в одном или в двух случаях из ста или больше. Затем в благодарность они совали мне в руки бутылку коньяка и коробку шоколада. Не принять не получалось, пакеты с аналогичным содержанием находила потом на своем столе. Сладкое отдавала медсестрам, бутылку относила отцу. Он уважал хороший коньяк.