Обманщик
Шрифт:
– Ну, мистер Гомес, вы принесли очень хорошую рыбу.
– Это на ужин, миссис Макдоналд. Думаю, хватит на всех.
Гомес расплатился с мальчишкой, который, схватив честно заработанное богатство, тотчас умчался, и поднялся в свою комнату. Миссис Макдоналд удалилась на кухню готовить дорадо для жарки. Гомес вымылся, побрился, переоделся в кремовые брюки и рубашку с короткими рукавами. Он решил, что может себе позволить очень большую кружку очень холодного пива, и снова проделал путь через весь город до бара отеля «Куортер Дек».
Было только семь часов вечера, но солнце уже давно зашло, и городок погрузился в темноту, которую изредка прорезали лишь лучи света, пробивавшегося из окон. Из темных улочек Гомес вышел на площадь Парламент-сквер;
Гомес миновал здание полицейского участка, в окнах которого еще горел свет. Участок был подключен к муниципальному генератору, гудевшему возле пристани. Из этого небольшого здания, сложенного из коралловых блоков, старший инспектор Брайан Джонс, а также его подчиненные – всегда безукоризненно одетые два сержанта и восемь констеблей – следили за законностью и порядком в общине, известной самым низким уровнем преступности во всем западном полушарии. Приехавший из Майами Гомес не мог не удивляться обществу, в котором, очевидно, не было ни наркомании, ни гангстерских банд, ни проституции, ни уличных грабежей, ни изнасилований. В городке был единственный банк, на который никто никогда не пытался напасть. За год здесь происходило с полдесятка заслуживающих упоминания краж. Гомес вздохнул, миновал фасад темной церкви и вошел в «Куортер Дек».
Бар находился слева от входа. Гомес занял место в дальнем углу и заказал большой бокал холодного пива – его рыба будет готова не раньше чем через час, а за это время можно выпить не один бокал. Бар, излюбленное место туристов и эмигрантов, желающих промочить горло, был уже наполовину полон. Сэм, приветливый бармен в белой куртке, как обычно, священнодействовал с миксерами и набором ромовых пуншей, пива, соков, кока-колы, дайкири и, конечно, содовой, без которой проглотить огненный ром «Маунт Гей» было бы под силу не каждому.
Без пяти восемь Хулио Гомес решил, что пора рассчитаться, и вытащил из кармана пачку долларов. Он встал, осмотрелся – и его взгляд замер на мужчине, который только что вошел в бар и заказывал выпивку в дальнем от Гомеса углу. Через секунду Гомес снова опустился на табурет, спрятавшись за спиной сидевшего рядом посетителя. Он не мог поверить своим глазам, но знал, что не ошибся. Даже через восемь лет невозможно забыть лицо, в которое ты всматривался четыре дня и четыре ночи и видел в глазах только ненависть и презрение. Нельзя забыть лицо человека, из которого ты четыре дня и четыре ночи пытался выжать хоть слово и не добился абсолютно ничего, даже не узнал его имени, так что в конце концов пришлось дать ему прозвище, чтобы написать в деле хоть что-то.
Гомес жестом попросил Сэма еще раз наполнить его бокал, расплатился за все и занял место в затемненном углу. Если этот человек здесь появился, значит, у него есть на то причины. Если он остановился в отеле, значит, он воспользовался каким-то именем. Гомесу было нужно узнать это имя. Он сидел в полутемном углу и ждал. Мужчина ни с кем не заговаривал и пил только ром «Маунт Гей». В девять часов он поднялся и вышел. Гомес последовал за ним.
На Парламент-сквер мужчина сел в открытый японский джип, включил зажигание и уехал. Гомес отчаянно завертел головой. На острове у него не было машины. Возле входа в отель стоял маленький мотороллер, ключ от которого водитель оставил в машине. Прижимаясь то к одному краю дороги, то к другому, Гомес последовал за джипом. Джип выехал из города и уверенно покатил по тянувшемуся вдоль берега шоссе – единственному шоссе, которое опоясывало весь остров. К строениям, стоявшим в глубине острова, на холмах, вели пыльные грунтовые дорожки, но все они спускались к этому единственному на острове шоссе. Джип миновал еще один населенный пункт, деревню, в которой жили коренные островитяне и которую называли Шантитаун, потом аэропорт с поросшим травой взлетным полем.
По шоссе джип
Через тридцать минут Гомес поставил мотороллер на место и пешком отправился в свой пансион. Его не покидало ощущение тревоги. Он видел того человека и был уверен, что не ошибся. Кроме того, теперь он знал, где этот человек живет. Но и Гомеса видели. Оставалось только молить Бога, чтобы его не узнали. В конце концов, прошло восемь лет, да и видеть его могли всего лишь несколько секунд, в течение которых он в темноте карибской ночи проезжал на мотороллере мимо поворота.
Постоялец опоздал к ужину почти на два часа, и миссис Макдоналд не на шутку разволновалась. Она так и сказала своему гостю, но все же подала дорадо и смотрела, как он ест рыбу, не чувствуя вкуса. Гость был занят своими мыслями и задал миссис Макдоналд лишь один вопрос.
– Чепуха, – проворчала она, – у нас на островах ничего подобного никогда не водилось.
В эту ночь Хулио Гомес так и не заснул. Он пытался найти разумный выход. Он не знал, сколько времени пробудет тот человек на острове, но был уверен, что британцам нужно дать знать о нем, особенно о том, что он остановился в поместье. Это же очень важно, не так ли? Можно пойти к губернатору, но что тот сможет сделать? Скорее всего, причин для ареста не найдется. Остров – это не территория США. Не верил Гомес и в то, что старший инспектор Джонс с его игрушечным войском обладает большими возможностями, чем губернатор. Для ареста нужен приказ из Лондона, а приказу должен предшествовать запрос лично от дяди Сэма. Утром можно будет позвонить… Гомес тут же отказался от этой мысли. Остров был связан с миром только допотопной открытой телефонной линией через Нассау, столицей Багамских островов, и лишь из Нассау можно было связаться с Майами. Здесь решительно ничего нельзя сделать, придется утром возвращаться во Флориду.
В тот же вечер в аэропорту Майами приземлился самолет авиакомпании «Дельта», прибывший из Вашингтона. Среди его пассажиров был усталый британский государственный служащий, которого, если верить паспорту, звали Фрэнк Диллон. У него были и другие документы, показывать которые на внутриамериканских линиях было некому. В этих документах значилось, что их предъявитель является сотрудником британского Министерства иностранных дел и что министерство просит всех компетентных лиц оказывать ему максимальную помощь и поддержку.
Ни в его паспорте, который ему не нужно было предъявлять, ни в его рекомендательных бумагах ни слова не говорилось о том, что настоящее имя их владельца – Сэм Маккриди. Об этом знали только несколько высших чиновников ЦРУ в Лэнгли, штат Виргиния, вместе с которыми Маккриди провел целую неделю на семинаре о роли и месте разведывательных служб свободного мира в предстоящие девяностые годы. Посещать такой семинар значило слушать чертову уйму профессоров и ученых других рангов, ни один из которых ни за что не скажет одно простое и понятное слово там, где можно употребить десяток сложных и непонятных.