Обманщик
Шрифт:
– Это правда?
– Да.
– Вы можете доказать?
Подобный репортаж нуждался в ссылках на надежные источники, иначе Робин Эссер, лондонский редактор, не пропустит его в номер.
– Не здесь, – ответил Маккриди. – Доказательства находятся в Кингстоне. Вы можете вылететь сегодня вечером, утром закончить репортаж и к четырем часам передать его в Лондон. Там будет девять часов. Самое время.
Уиттакер покачал головой.
– Слишком поздно. Последний рейс Майами – Кингстон в семь тридцать. Мне нужно быть в Майами в шесть часов. Через Нассау я так быстро не доберусь.
– Дело в том, что в четыре часа – через семьдесят минут – отсюда в Майами вылетает мой собственный самолет. Я был бы рад подбросить вас.
Уиттакер встал и взял свою сумку.
– Кто вы такой, мистер Диллон? – спросил он.
– О, я всего лишь знаток этих островов и этой части света. Почти такой же знаток, как и вы.
– Лучше, – проворчал Уиттакер и ушел.
В четыре часа к летному полю подъехали Сабрина Теннант и ее оператор. Маккриди и Уиттакер были уже на месте. Воздушное такси из Майами приземлилось через десять минут. Когда самолет был готов к взлету, Маккриди объяснил:
– К сожалению, я не могу полететь с вами. Только что мне в отель позвонили. Очень жаль, но воздушное такси оплачено. Возместить расходы невозможно. Слишком поздно. Так что будьте моими гостями. Желаю удачи. Всего хорошего.
В полете Уиттакер и Сабрина Теннант опасливо косились друг на друга. Никто из них и словом не обмолвился о своих планах и о том, куда они направляются. В Майами Сабрина и оператор поехали в город, а Уиттакер успел на последний рейс до Кингстона.
Маккриди вернулся в «Куортер Дек», достал переносной радиотелефон, настроил его на работу в шифрованном режиме и позвонил по нескольким номерам. Один из этих номеров принадлежал представительству британского высокого комиссара в Кингстоне; коллега Маккриди обещал через своих знакомых организовать необходимые встречи. Потом Маккриди позвонил в Майами, в штаб-квартиру американского Бюро по борьбе с наркотиками. С этой организацией он имел давние тесные связи, потому что международная торговля наркотиками часто пересекается с международным терроризмом. Третий звонок был руководителю бюро ЦРУ в Майами. Закончив переговоры, Маккриди мог надеяться, что его новые друзья из прессы и телевидения получат необходимую поддержку.
Время приближалось к шести вечера. Оранжевый диск светила падал в океан, туда, где возвышались острова Драй-Тортугас, и, как обычно в тропиках, стало удивительно быстро темнеть. Настоящие сумерки длились не больше пятнадцати минут. В шесть позвонил доктор Уэст из Нассау. Десмонд Ханна взял трубку в кабинете губернатора, где Баннистер установил аппарат спецсвязи с представительством высокого комиссара на Багамских островах.
– Что с пулей? – сразу спросил Ханна.
Без результатов криминалистического анализа его расследование зашло в тупик. У него было несколько подозреваемых, но ни одного свидетеля, ни одного признания, никого, кто имел бы мотивы для убийства.
– Пули нет, – ответили из Нассау.
– Что?
– Пуля прошла навылет, – объяснил патологоанатом.
Он закончил аутопсию полчаса назад и прямо из морга направился в представительство высокого комиссара, чтобы сообщить новость Ханне.
– Вы предпочитаете точный язык медицины или вам достаточно знать результаты в общих чертах? – уточнил патологоанатом.
– В общих чертах вполне достаточно, – ответил Ханна. – Так как был убит губернатор?
– Была только одна пуля. Она вошла в грудь с левой стороны между вторым и третьим ребром, прошла через мышечные и другие мягкие ткани, проникла в верхний левый желудочек сердца, вызвав мгновенную смерть, и вышла между ребрами на спине. Удивительно, как вы не заметили выходное отверстие пулевого канала.
– Я вообще ни черта не видел, – прорычал Ханна. – Тело было так заморожено, что все раны затянулись.
– Что ж, – продолжал доктор Уэст, – есть и хорошее известие. На всем пути пуля не коснулась ни одной кости. Почти невероятно, но тем не менее это так. Если вы найдете пулю, она должна быть в первозданном виде – без единого дефекта.
– Пуля ни разу не изменила направление, не ударилась о кость?
– Ни разу.
– Но это невозможно, – запротестовал Ханна. – Убитый стоял спиной к стене. Мы обшарили каждый дюйм стены. На ней не осталось никаких следов, если не считать четкой выбоины от второй пули, той, что прошла сквозь рукав. Мы обыскали тропинку рядом со стеной, просеяли весь гравий. Нашли только одну пулю – другую, которая при ударе расплющилась.
– Нет, пуля прошла навылет, – возразил патологоанатом. – Я имею в виду ту, что убила губернатора. Должно быть, кто-то ее украл.
– Не могла ли пуля настолько потерять скорость, что упала на лужайке где-то между губернатором и стеной? – предположил Ханна.
– Как далеко от стены стоял губернатор?
– Футах в пятнадцати, не дальше, – ответил Ханна.
– Думаю, это маловероятно, – сказал доктор Уэст. – Я не специалист в баллистике, но полагаю, что выстрел был произведен из оружия крупного калибра с расстояния более пяти ярдов от потерпевшего, потому что на его рубашке не осталось следов пороха. Но, по-видимому, расстояние было не больше двадцати футов. Рана четкая и чистая, пуля должна была лететь с большой скоростью. Конечно, тело замедлило ее, но не в такой мере, чтобы она упала в пятнадцати футах. Она должна была удариться о стену.
– Но возле стены ее нет, – настаивал Ханна. Конечно, если кто-то не украл пулю. Если так, то это мог быть только кто-либо из своих, из тех, кто живет в резиденции. – Еще что-нибудь интересное?
– Немного. Во время выстрела губернатор стоял лицом к убийце. Он не повернулся.
«Или исключительно храбрый человек, – подумал Ханна, – или, что более вероятно, губернатор просто не мог поверить своим глазам».
– И последнее, – продолжал доктор Уэст. – Пуля летела по восходящей траектории. Должно быть, убийца в момент выстрела стоял на коленях или присел на корточки. Если я правильно оценил расстояние, то оружие находилось примерно в тридцати дюймах от уровня грунта.
«Проклятье, – размышлял Ханна, – стало быть, пуля перелетела через стену. Или, быть может, она попала в дом, но где-то гораздо выше, например возле сточных желобов. Утром Паркеру придется начать все сначала. С лестницей». Ханна поблагодарил Уэста и положил телефонную трубку. Подробный отчет об аутопсии прибудет завтра с рейсовым самолетом.
Паркер лишился багамской бригады криминалистов и теперь работал один. Джефферсон и садовник поддерживали лестницу, а бедняга Паркер осматривал стену дома на уровне крон деревьев и выше. Он добрался до крыши, но так ничего и не нашел.
Джефферсон подал Ханне завтрак в гостиную. Во время завтрака несколько раз заходила леди Моберли. Загадочно улыбаясь, она поправляла цветы и тут же исчезала. Казалось, ее абсолютно не волнует судьба тела ее покойного мужа, вернее, того, что от него осталось. Ей было решительно все равно, доставят ли его для похорон на Саншайн или отправят в Англию. У Ханны сложилось такое впечатление, что сэр Марстон Моберли уже не интересует вообще никого, начиная с его вдовы. Потом он разгадал причину блаженного состояния леди Моберли. С серебряного подноса для напитков исчезла бутылка с водкой. Впервые за долгие годы леди Моберли была счастлива.