Обманщик
Шрифт:
Хотя Терпил был изгнан из западных спецслужб пятнадцать лет назад, в Ливии его все еще считали специалистом по американским вопросам. Сам Терпил тщательно скрывал тот факт, что в концу восьмидесятых годов он давно растерял все связи.
Раусу приказали сесть на стул в центре гостиной. Почти вся мебель в ней была закрыта чехлами. Очевидно, вилла принадлежала какому-то богачу, который проводил здесь отпуск, а на зиму ее закрывал. Ливийцы забрались сюда только на ночь, поэтому Раусу не стали завязывать глаза.
Аль-Мансур брезгливо
– Итак, мальчик, давай поговорим. Ты болтался по всей Европе, выискивая оружие. Не простое, особое оружие. Что же, черт возьми, тебе нужно на самом деле?
– Я ищу материал для нового романа. Я пытался объяснить это раз десять. Это роман. Это моя работа, ей я и занимаюсь. Пишу триллеры. О солдатах, шпионах, террористах – вымышленных террористах.
Терпил ударил его по лицу лишь раз, ударил не сильно, но так, чтобы Раус понял: это только начало и за первым ударом может последовать множество других.
– Завязывай с этой чушью, – беззлобно сказал Терпил. – Я все равно выбью из тебя правду – так или иначе. Можно обойтись и без боли, мне все равно. На кого ты работаешь?
Раус медленно, как его инструктировал Маккриди, выдавливал из себя вторую легенду. Иногда он быстро и точно вспоминал какой-то факт, иногда надолго задумывался, как бы отыскивая в памяти забытые сведения.
– В каком журнале?
– «Соулджер ов фортьюн».
– В каком номере?
– В апрельском… или майском, за прошлый год. Да, именно в апрельском.
– Что говорилось в объявлении?
– «Требуется специалист по вооружению. Интересная работа в Европе и близлежащих странах», что-то в этом роде. И дальше – номер почтового ящика.
– Чушь собачья. Я покупаю этот журнал каждый месяц. Не было там такого объявления.
– Было. Вы можете проверить.
– О, разумеется, проверим, – из угла комнаты пробормотал аль-Мансур. Тонкой золотой авторучкой он делал пометки в блокноте «Гуччи».
Раус понимал, что Терпил блефует. На страницах «Соулджер ов фортьюн» было такое объявление. Его разыскал Маккриди. Несколько звонков друзьям Маккриди в ЦРУ и ФБР гарантировали (по крайней мере, Раус очень на это надеялся), что человека, разместившего это объявление, не удастся найти и потому тот не сможет отрицать, что получил ответ от мистера Томаса Рауса из Англии.
– Значит, вы написали.
– Да. На простом листе бумаги. Указал, чем занимался раньше, что могу делать. Объяснил, как мне ответить.
– И как же?
– Дать небольшое объявление в лондонской «Дейли телеграф».
Раус помнил объявление слово в слово и прочел его наизусть.
– Объявление появилось? С тобой установили связь?
– Да.
– Когда?
Раус ответил. В октябре прошлого года. Это объявление тоже разыскал Маккриди. Это было самое обычное объявление, которое дал какой-то ничего не подозревающий британский гражданин. Маккриди привлекла двусмысленная формулировка объявления. Редакция «Дейли телеграф» согласилась подменить документы в своих архивах; теперь по документам все выглядело так, словно объявление дал некий американец, заплатив за него наличными.
Допрос продолжался. После того, как Раус поместил еще одно объявление в «Нью-Йорк таймс», последовал телефонный звонок из Америки. (Это объявление Маккриди нашел после многочасовых поисков – настоящее объявление, в котором указан номер телефона в Великобритании. Пришлось изменить номер телефона Рауса, к счастью, не внесенный в телефонную книгу.)
– Зачем понадобился такой сложный способ связи?
– Я решил, что мне лучше не давать своего адреса. На тот случай, если первое объявление поместил какой-нибудь псих. И еще потому, что надеялся произвести впечатление своей скрытностью.
– И произвел?
– Очевидно, да. Тот, кто мне позвонил, сказал, что ему это понравилось. Мы договорились о встрече.
Когда? В октябре прошлого года. Где? У «Жоржа Сена» в Париже. Как он выглядел?
– Довольно молод, отлично одет, хорошо говорит. Остановился не в отеле. Я проверял. Назвался Галвином Поллардом. Конечно, это не настоящее его имя. Типичный яппи.
– Кто?
– Молодой человек, работающий по профессии и ведущий светский образ жизни, – протянул аль-Мансур. – Вы отстали от жизни.
Терпил покраснел. Конечно, ему встречалось это слово, он просто забыл.
Что он сказал? Что представляет группу крайних радикалов, которым до тошноты надоела администрация Рейгана, которые выступают против враждебной политики США по отношению к Советскому Союзу и странам третьего мира, а особенно против использования американских самолетов и денег налогоплательщиков для сбрасывания бомб на головы женщин и детей, как это было в апреле прошлого года в Триполи.
– Он дал список того, что ему нужно?
– Да.
– Этот?
Раус пробежал глазами протянутую ему бумагу. Это была копия того списка, который он показывал Карягину в Вене. Должно быть, у русского отличная память.
– Да.
– Мины «клеймор», бог ты мой! Семтекс. Мины-портфели. Все это на кухне не сделаешь. На черта им это понадобилось?
– Он сказал, что его люди готовы нанести удар. Серьезный удар. Он говорил о Белом доме. И о Сенате. Кажется, его особенно интересовал Сенат.
Потом Раус будто бы неохотно упомянул о денежной стороне операции, назвав счет в ахенском банке «Кредитанштальт», на котором было полмиллиона долларов. (Благодаря усилиям Маккриди в этом банке действительно был открыт такой счет, на который задним числом была внесена необходимая сумма. И банк охранял тайну вкладов не слишком строго. При желании ливийцы могли убедиться в том, что счет действительно существует.)