Обманутый ангел

де ла Круз Мелисса

— А где отец Бальдессаре сейчас? — спросила Шайлер.

Лицо Геди снова изменилось. Теперь оно сделалось усталым.

— Мне больно говорить об этом, но отец Би нас покинул.

— Когда?

Шайлер была потрясена. Ну что же такое? Отчего они каждый раз подходят вплотную к разгадке — и лишь для того, чтобы снова очутиться в тупике? Джек продолжал пристально смотреть на Геди, не отводя взгляда от лица их нового друга.

— Две недели назад, во время очередной поездки в Африку — всю миссию захватили... пираты убили всех. Я спасся, потому что мне удалось вскорости бежать и примкнуть к сомалийским морякам. Не волнуйтесь: я не пират, я священник.

Как только мне удалось вернуться в Европу, я в ту же минуту вновь принялся искать вас.

— Вы ее нашли, — неприветливо произнес Джек, — Что дальше?

— Вы собираетесь отвести нас к вратам обетования — не так ли, Геди? — спросила Шайлер, бросив стаканчик из-под кофе в мусорное ведро и снова восхитившись тем, что инстинкты Лоуренса сработали верно, как и обычно. — Теперь, с кончиной отца Бальдессаре...

Геди кивнул.

— Привратник — я. И я отведу вас во Флоренцию. Вы ведь именно туда и направлялись.

ГЛАВА 7

ТРОПА

По прикидке Шайлер, со скоростью велокса путь в сотню миль до Флоренции должен был занять чуть больше недели. Поскольку Геди не мог угнаться за ними, он проводит их только до Сарзаны, а там отправится на поезде во Флоренцию, подготовится к их прибытию и встретит их в городе. Тем временем Джек решил, что они сойдут с главной дороги и будут двигаться горными тропами. Так безопаснее: в это время года скалистые холмы были труднодоступны и потому безлюдны. Меньше шансов столкнуться со шпионами графини или ее прихвостнями. Поскольку разбивать лагерь в горах запрещалось, им предстояло осторожничать и прятаться от других любителей пеших прогулок и от смотрителей.

О поразительном заявлении Геди они больше не говорили, полностью сосредоточившись на обсуждении тонкостей путешествия. Но даже разбирая по пунктам экипировку, Шайлер продолжала размышлять о ходе событий и о том, как быстро все сошлось воедино. В то время как они искали привратника, он искал их. Это казалось чересчур простым.

Однако же самым тревожным было то, о чем Шайлер с Джеком пока еще не говорили. Геди утверждал, что является привратником. Но ведь Геди — человек. Он никоим образом не мог быть тем, кем назвался. Это невозможно, ибо только вампир, Голубая кровь, падший ангел может хранить одни из врат ада.

«И все-таки я не думаю, что он лжет», — передала Шайлер.

«Согласен. Он верит, что он привратник, и это тревожит меня еще сильнее, — отозвался Джек. — Давай разберемся с этим позже. Сейчас нам нужно как можно быстрее убраться отсюда».

Они втроем отправились в город, чтобы запастись припасами: только тем, что можно унести на спине, строго отбирая самое необходимое. Перед тем как покинуть Нью-Йорк, Джек перевел деньги на несколько тайных офшорных счетов, неизвестных Комитету. Он пошел поискать подходящее походное снаряжение, а Шайлер с Геди тем временем двинулись на рынок, закупить еду — муку, рис, кофе, яйца, консервы. Итальянка-торговка посмотрела на темную кожу Геди и странный наряд Шайлер с подозрением, но успокоилась, когда девушка достала толстую пачку банкнот. Шайлер удивлял ее новообретенный аппетит. Она сделалась прожорливой, и это был голод, который можно было насытить хорошей едой. Она не брала ничьей крови с тех самых пор, как покинула Нью-Йорк. Джек настаивал, чтобы она провела церемонию Оскулор, но Шайлер полагала, что в том нет нужды. Если уж на то пошло, она чувствовала себя лучше и мыслила яснее без крови. Девушка

намеревалась обходиться без этого, пока только сможет. Так или иначе, ей казалось неправильным делить столь интимное переживание с кем-то, кого она не любит. Конечно же, с Оливером все было иначе. Шайлер до сих пор было трудно думать о своем лучшем друге и бывшем фамильяре. Сердце ее исцелилось, но ей не хватало их былой дружбы.

— Я очень вам сочувствую, Геди, насчет вашей матери, — сказала Шайлер. — Мы оба сочувствуем.

— Все в порядке. Она уже умерла. Это к лучшему.

— Не говорите так.

— Но это правда. Теперь она обрела покой.

— И отец Би тоже, — добавила Шайлер. — Должно быть, вы с ним были очень близки.

— Он был для меня семьей — другой я не знал. Он научил меня всему. Но вы не переживайте, синьорина. У себя в стране я видал много чего и похуже. Мне очень повезло, что меня выбрали миссионеры.

Геди улыбнулся.

Шайлер поразило, что их новый знакомый, переживший двойную трагедию, войну и горе, считал себя везучим. Говорил ли он им правду или его просто ввели в заблуждение, но он был хорошим человеком — Шайлер это чувствовала. Она поймала себя на том, что восхищается юмором и оптимизмом Геди и ругает себя за свою постоянную тревожность и переживания. Геди потерял все, и не один раз, а несколько. Его дом превратили в руины, все его родственники мертвы, а его наставник убит. И все же он идет по жизни с легким сердцем и с улыбкой на лице.

В то время как она, у которой есть всё — ибо Джек и есть всё, — постоянно терзается мыслью, что не может предугадать, как долго они пробудут вместе. И она сказала себе, что не надо страшиться будущего, надо жить и радоваться настоящему.

Когда они с Геди вернулись в порт, Джек уже сидел в каюте. Он сложил одеяла, заново наполнил лампу керосином и в целом позаботился, чтобы после их визита лодка выглядела не хуже, чем прежде.

«Спасибо, что приютила нас, — подумала Шайлер, коснувшись стены каюты. — Пусть твои путины будут изобильны».

Она взяла один из рюкзаков, оставленных Джеком на столе, и принялась складывать в него вещи: провизию, тонкое непромокаемое одеяло, потрепанные папки из Хранилища, которые она держала в водонепроницаемом конверте.

Потом она забросила рюкзак на плечи и даже пригнулась на мгновение, пока не приспособилась к весу.

— Что, слишком тяжелый? — спросил Джек. — Я могу взять побольше.

Он уже был навьючен палатками и кучей других вещей.

— Ничего, нормально.

Геди тоже встал.

— Готовы?

Они шли по мощеной дороге, что вела из города к горной тропе и была пустынна, не считая нары промелькнувших мимо машин. Как только они отошли от города на несколько миль, Джек увел их прочь с дороги, поглубже в лес. Шайлер радовалась новой теплой куртке, купленной в городе, а вместе с ней — толстым носкам и походным ботинкам. На миг она поразилась тому, как изменилась ее жизнь.

Даже странно было подумать, что не так уж давно она сидела в классе и проводила время в мечтах, затерявшись в сотворенном ею же мире, жила словно в полусне, непопулярная ученица, девочка без голоса. Потом — прошлый год, их с Оливером изматывающее, стремительное странствие по миру, инстинкт, побуждающий бежать как можно быстрее и как можно дальше. Она поняла, почему они так часто пересекались с венаторами, патрулировавшими столичные области. Они с Оливером вступили на их территорию.