Обманутый муж

Литвин Светла

Со стоном поддаюсь ему навстречу, топя пальцы в его волосах, удерживаю себя лишь чудом, чтобы не сжать их в порыве притянуть Игоря к себе. От томительного ожидания проникновения всё внутри словно объято пламенем. Кожа становится настолько чувствительной, что каждое к ней касание мучительно приятное...

Из моих лёгких вылетают остатки воздуха, стон от осторожного и неторопливого вторжения ударяется в губы Игоря. Начинает двигаться, скользнув прохладным кончиком языка по языку. От греха подальше убираю руки от волос Игоря, сжимаю под собой покрывало выгибаясь от нарастающих ударов бёдрами.

Наши

тела покрываются неуловимой для взгляда, но ощущаемой при прикосновении влагой. Полумрак комнаты наполняется звуками его сорванного дыхания и моих непроизвольных стонов. Разливающееся по низу живота томление под гулкие и частые удары сердца вынуждает меня замереть, когда изо рта уже рвётся неразличимый сознанием скулёж каких-то слов и просьб.

Меня накрывает. По низу живота бьёт очередью импульсов и они лавиной разносятся по всему телу. Сначала жаром, сжигающим силы, а после холодом, посылающим по коже болезненные мурашки. Я ещё содрогаюсь из-за высокой чувствительности, ощущая как Игорь, склонившись надо мной, целует в висок.

За остротой своих ощущений я совсем забыла про него, не почувствовала и лишь опираясь на свой опыт могу понять, что в наслаждении мы сгорали одномоментно. Игорь осторожно освобождает, и я убеждаюсь в своих догадках.

Мы лежим в тишине восстанавливая дыхание хотя бы до размеренного. Я ни о чём не могу думать, даже язык не шевелится. Молчу, практически засыпаю под тяжёлой рукой Игоря, напрочь разбивая миф о том, что нам девушкам нужно обязательно поговорить после секса. Игорь разбивает другой миф, начинает разговор и довольно быстро. Я ещё не в фокусе, а он уже огорошивает меня:

— Кстати, если ты вдруг не сдержишь своё обещание, я не расстроюсь.

Мне требуется секунда на осмысление сказанного им. Цепочка понимания о чём речь, мгновенно выстраивается в моём, пострадавшем от нехватки кислорода мозгу. Обещала я ему только одно. Родить сыновей. А он мне что такое говорит? И я с трудом, но приподнимаюсь на локтях, чтобы в полумраке возмутиться, глядя ему в глаза. Не успеваю начать...

— Если будет дочка, тоже хорошо.

Миф, что любим ушами, находит своё подтверждение в том, как на сказанное Игорем отреагировало моё сердце. Ёкнуло и зашлось, пытаясь увеличиться для того потока чувств, растущих во мне к этому, расслабленно лежащему рядом, довольному и молодому человеку. Получаю от этой фразы словно глоток энергетика. Я поворачиваюсь на живот и кладу голову на грудь Игоря, расплываясь в улыбке мечтательно утверждаю:

— Будет сын. Два сына. С голубыми глазами, как у тебя.

— Упрямица, — констатирует Игорь, одаривая меня теплотой своего взгляда, светлость которого не теряется даже в полумраке комнаты.

— Я люблю тебя... — выдыхаю, положив голову набок. Прижимаюсь ухом как раз там, где под ребром стучит его сердце. Такое быстрое и громкое, горячее. Без сомнений — любящее сердце.

— Ди, — произносит моё имя, делает паузу, — и я тебя.

Время теряется. Мы лежим на скомканном постельном белье и балдеем, играя пальцами в какую-то непонятную нам двоим, но столь интересную игру. Переплетаем их разнообразным образом и совсем нет необходимости что-то говорить. Биение наших сердец всё скажет за нас. Ну а испортить момент может только желудок, мой.

Громко урча на всю спальню, оповещает, что игнорировать голод у меня не выйдет. Сукин гад!

— Не хочешь посмотреть остальную квартиру? — аккуратно интересуется Игорь, не выждав ради приличия и секунды после этих жутких звуков.

— Предлагаю начать с ванной комнаты, — соглашаюсь я и выстраиваю в уме план, вспомнив о том пакете с вкусностями.

Он был брошен в прихожей и лежит там, а в нём лежит сок. Мы пойдём с Игорем в душ и мимоходом я стащу коробушку сока, под предлогом мучащей меня жажды заткну голодающего.

— Отлично, ванна. С пеной? — Игорь медленно отпускает мою руку, мимолётно целует в губы и садится на край кровати, заразительно потянувшись.

— А есть? — удивлённо смотрю на Игоря, почему-то облизнувшись.

— Есть, если пообещаешь её не есть, — усмехается Игорь, решивший, что я облизнулась именно на пену.

Вообще-то, было желание укусить Игоря за белый бок, по коже которого шла россыпь чёрных родинок.

— Прихватим тот пакетик с соком, что там ещё?

— Сок апельсиновый с мякотью, сыр косичка копчёный, фисташки солёные, чипсы крабовые, и пюре в пакетиках, — перечисляет Игорь.

— Яблочное?

— Со сливками, — добавляет Игорь, лукаво улыбаясь.

Он мог бы и не говорить, достаточно этой улыбки, чтобы понять, что всё моё любимое — это не случайный выбор.

— Ну и кто сдал? — интересуюсь я.

— Какие варианты?

— Вариантов нет, это была Тася.

— Как? Даже не гадала, — удивляется Игорь и подаёт мне руку, чтобы поднять меня с кровати.

— Ну, спроси ты моих родителей, про чипсы они бы тебе не сказали. Шурупчик бы скорей подсказала всё то, от чего меня воротит. В том пакете оказался бы персиковый сок, овсяное печенье и вообще любое печенье, луковые кольца, что там ещё... Так-то я практически всеядная, ещё терпеть не могу... А и эти, как его, — напрягаю свои мозги, чтобы вспомнить и произнести то слово, которое вертится у меня на языке.

— Драники?

— И это сказала?! — улыбаюсь я, буквально представляя тот момент, как Таська успевала выдать все известные ей секреты, за те считаные минуты, пока я бегала за лекциями.

— Да, по полной тебя сдала, даже про татуировку рассказала, — теперь Игорь склоняет голову облизнувшись.

Возможности рассмотреть татуировку вживую получше у Игоря были, но он про неё вспоминает лишь сейчас.

— Здесь всё равно плохо видно, — усмехаюсь я, в глупой попытке завалить Игоря на кровать, всё же взявшись за его руку.

— Ты серьёзно? — Игорь перехватывает меня другой рукой за запястье и дёргает на себя.

Я со смехом буквально врезаюсь в его грудь, чувствуя под коленями что-то странное.

— А что это? — интересуюсь, оглядывая кровать.

От малейшего движения моих коленей по матрасу на всю комнату звучит странное шуршание.

Игорю так же становится любопытно. Вместе сдвигаем в сторону скомканное покрывало с одеялом, и начинаем смеяться, сдвинув в сторону край наматрасника.

— Чёрт. Он новый, вчера вечером привезли. Заправлял утром, торопился к тебе и забыл снять упаковку, даже не подумал, — объясняет Игорь, а я в недоумении нахожусь оттого, что мы не замечали этого довольно громкого звука сминаемого под нами защитного полиэтилена.