Обманы Локки Ламоры
Шрифт:
В этот момент в дверях гардеробной появился непривычно раскрасневшийся Жук. В руках он держал складной бумажник черной кожи размером чуть побольше обычного мужского кошелька.
— На кухне прибрано, — отчитался он. — А еще Гальдо сказал, что если я не принесу этот бумажник и не швырну в твою безмозглую голову — его слова, не мои! — то ты обязательно его забудешь.
— Только не надо понимать это буквально! — Локки потянулся за бумажником, пока довольный Жеан освобождал его от полотенца. — Если ты разобьешь эту вещицу, я лично засуну тебя в бочку и буду катить до самого Эмберлина.
В бумажнике хранилась сложная печать, выполненная
Стилизованный паук на фоне герба его светлости герцога смотрелся очень эффектно. Собственно, никто из Благородных Подонков не знал достоверно, как должна выглядеть заветная печать, поскольку никогда ее не видел. Но Локки рассудил, что, скорее всего, аристократ уровня дона Сальвары тоже никогда не сталкивался с подобным раритетом. Поэтому он свел воедино смутные слухи, ходившие в среде Правильных Людей Каморра, и набросал примерный эскиз, по которому и была изготовлена подделка.
— А Калека Дюран говорит, что Паук — дерьмо собачье, — заявил Жук, передавая Локки бумажник с печатью.
— Если взять мозги твоего Дюрана и опустить их в наперсток воды, — презрительно фыркнул Жеан, — они там потеряются, как корабль в морских просторах.
— Заруби себе на носу, Жук, — проговорил Локки, осторожно, кончиками пальцев, обследуя прическу. — Полуночники — это реальность. И если, не дай боги, ты когда-нибудь попадешься на нарушении Тайного Договора… молись, чтобы капа успел добраться до тебя раньше, чем люди герцога. Ибо Барсави — само милосердие по сравнению с теми, кто сидит во Дворце Терпения.
— Я и не сомневаюсь в существовании Полуночников, — возразил Жук. — Вот только некоторые поговаривают, будто сам Паук — это байка, не стоящая дерьма собачьего.
— О нет, мой мальчик, он тоже реален. — Локки провел пальцем по гладкой коже над верхней губой. — Жеан, подбери мне какие-нибудь усы, чтобы подходили к волосам… Во главе Полуночников, несомненно, кто-то стоит. Мы с Жеаном уже не первый год ломаем головы, пытаясь угадать, кто таков этот мифический Паук. Увы, результат пока нулевой.
— Даже мы с Гальдо в тупике, — подхватил Кало. — Я бы сказал, что в данном случае мы имеем дело с сущим дьяволом.
— Выходит, вы ничего о нем не знаете?
— Дай-ка я попробую объяснить тебе, Жук… — начал было Локки, но замолчал, отвлекшись на предлагаемые Жеаном усы. Одни, другие… Наконец он удовлетворенно кивнул. Жеан отложил в сторону утвержденную модель и снова полез в гримировальную коробку. — Когда капа Барсави наказывает кого-то, мы тут же узнаем об этом, верно? Все Правильные Люди связаны между собой — один сказал, другой передал. И сам капа заинтересован в этом. Ему нужно, чтобы люди знали о произведенных расправах. Должная мера опасения в дальнейшем может избавить его от лишних неприятностей.
— А когда какие-то действия предпринимает герцог, — поддержал его Кало, — налицо определенные опознавательные знаки: повестки, постановления, суды, «желтые куртки», Ночные Стекольщики.
— Но когда на кого-то накладывает лапу Паук… — Локки с одобрением кивнул Жеану, предъявившему
— Этот человек, часом, не Серый Король?
— С ним будет покончено через пару месяцев, — презрительно фыркнул Кало. — Чего стоит один маньяк против трех тысяч ножей Барсави? Можно считать, что Серый Король уже покойник. А вот с Пауком так просто не справиться.
— Именно поэтому мы надеемся, что дон Сальвара подпрыгнет на шесть футов в воздух, когда среди ночи увидит нас в своем кабинете. Знаешь ли, Полуночникам все едино — что голубая кровь, что мы с тобой.
— Не люблю перебивать, — вклинился Жеан, — но, надеюсь, бриться тебе еще не пора? Очень хорошо.
Маленькой палочкой он нанес поблескивающую прозрачную пасту на верхнюю губу Локки. Тот в отвращении сморщил нос. Несколькими ловкими движениями Жеан приклеил фальшивые усы — и через пару мгновений они сидели на своем месте так же крепко, как настоящие.
— Основа клея — нутряной жир волчьей акулы, — давясь смехом, пояснил Жеан. — В прошлый раз, когда мы его использовали, забыли добавить поглотитель запаха.
— Вот-вот, — подтвердил Локки. — Видел бы ты, с какой скоростью я сорвал эти усы!
— И будь я проклят, если наш гарриста не вопил как оглашенный, пока Жеан исправлял положение, — добавил Кало.
— Да уж, точь-в-точь как братец Санца в борделе! — Локки сделал непристойный жест в сторону Кало. Тот изобразил, будто целится из арбалета.
— Так… шрам, усы, волосы… Вроде все? — Жеан окинул взором результаты своих трудов и принялся упаковывать гримировальные принадлежности.
— Сойдет. — С минуту Локки разглядывал свое отражение в большом зеркале. Когда он снова заговорил, голос его неузнаваемо изменился — стал глубже и грубее. В нем проступил усталый цинизм сержанта тайной полиции, который в тысячный раз разоблачает мелкого правонарушителя. — Самое время отправиться к нашему аристократу и поведать бедняге, что у него весьма серьезные проблемы с неким мошенником!
— Итак, — задумчиво проговорил дон Лоренцо Сальвара, — вы рекомендуете мне и дальше выдавать денежные расписки человеку, которого вы охарактеризовали как самого опасного вора Каморра?
— Не сочтите за оскорбление, м'лорд Сальвара, но именно это вы и собирались делать до нашего вмешательства.
Теперь в голосе Локки или его манерах не осталось и следа от Лукаса Фервита — ни намека на сдержанную энергию и несгибаемую горделивость вадранского торговца. За спиной его нового персонажа стоял герцог с неоспоримыми законами, поэтому он мог позволить себе поддразнить знатного господина, в чей кабинет вломился посреди ночи. Имитировать подобную дерзость невозможно — с ней надо сжиться, как с привычным костюмом… может, даже взрастить ее в своей душе. И Локки прошел через это превращение — вор и мошенник бледной тенью отодвинулся в самый дальний уголок его сознания. Теперь он был настоящим Полуночником, офицером тайной полиции герцога. Изощренные обманы Локки Ламоры обратились в простую и ясную правду нового персонажа.