Обмасонивание
Шрифт:
Понятно, что за полтысячи лет, между "Уставом" и свидетельством, бывали разные... ситуации. В разных местностях, в разных коллективах. Но закон - есть.
"Жизнь многих людей в России была бы невыносима, если бы не повсеместное неисполнение закона" - есть и такое.
***
Митрополита надо мною нет, платить некому. Да и можно ли считать Софочку "чрьноризицею"? Она - расстрижонка, преступница монашеских обетов, "утратила связь с организацией".
Венчаться с Ипаем они не схотели. Это - их выбор. И их же - последствия такого выбора. Ипай обидится?
– Его забота. Нечего
Хотя в данном конкретном... может воспринять как поощрение. Одурачит моих парней, сделает вид, что всё - против её воли. Типа: "и удовольствие получила, и без греха". А потом потребует компенсации. В какой-нибудь особо извращённой, подъелдыкивающей меня, форме.
Ну и пусть. Суд здесь - мой. А я "тётушку" хорошо знаю, обломаю, ежели что.
– - Можно. Но без... членовредительства.
Парни, снова гомоня между собой, торопясь "занять место в очереди", вывалились из парилки, даже дверь закрыли неплотно, а я, отбросив надоевшие психологию с теологией, занялся физиологией. Ухватив эту... "на мне наседку" за бёдра, которых, по сути, нет, принялся активно... э-э-э... костюмировать. В смысле - надевать и снимать.
Женщины любят многократно переменить платье, собираясь куда-нибудь. Мужчины же менее внимательно к своему гардеробу. Налезло? Целое?
– И ладно.
Девка перепугалась моей... активности. Но убедившись, что каких-нибудь... сдирания кожи, дробления суставов и выкалывания глаз - не происходит, продолжила сосредоточенно рассматривать меня.
"Это что ж мне за жеребчик такой... проказливый попался?".
Изучающей взгляд внимательных серых глаз несколько смущал. Но не в этой стадии процесса. Ибо - уже пофиг.
– - Хор-рошо. Молодчина.
Я похлопал девушку по бёдрышку, блаженно потянулся.
– - А теперь - пошли мыться.
Всё-таки, бедняжке досталось. Она чуть не упала, потеряв равновесие спускаясь с полка. Пришлось ловить мокрое скользкое тело. Снова прижатая к моей груди, она недоверчиво спросила:
– - Я... я тебя удовлетворила? Сделала тебе... "хорошо"?
Блин! Отозвалась! Хоть вопросом. И я тут же рассыпался в комплиментах. По поводу того как у неё всё прекрасно. И душа, и тело, и снаружи и изнутри... И вообще: самое главное - "Учиться, учиться и учиться". Каждый раз, при всяком удобном случае... Когда следующий случай?
– не знаю. Но - оставайтесь на линии, при первой же возможности...
Так-то, чисто утилитарно... пусть с ней Ипай разбирается. Чего-то особенного, запоминающегося...
В помоечной быстренько ополоснулся и оглянулся. Она, временами, морщилась, некоторые движения для её натруженного мною тела были, явно, болезненны. К подобной посадке, к "верховой езде" - не подготовлена. Вспоминая собственный "вестовой скок" этой зимой - могу выразить искреннее и профессионально компетентное сочувствие.
Что удивляло - спокойный вдумчивый взгляд.
Такое ощущение, что она спокойно пережила "упавшую" на неё новизну позиции, партнёра, публичности. Сумела воспринять реальность и мои наставления. Насчёт того, что "бояться уже поздно".
Обошлась без воплей и стенаний. Типа:
– - Ах-ах! Сгубил-поломал! Жизнь мою несчастливую, красу девичью, несказанную...!
Интенсивный поток новосёлов, для которых приход во Всеволжск связан с изменением их повседневных норм и правил, представлений о "хорошо", "возможно", "прилично"... о самих себе - даёт такой поток стенаний и проклятий, что мы уже утратили способность реагировать на этот вопль "народной души". Просто акустические шумы. Раздражают, но несильно. Вот когда "а в ответ тишина" - сразу просыпаешься, начинаешь головой крутить: почему молчит? Жива ли?
Здесь девка оказалась... адаптивной. С эластичной, не закостенелой, не омертвевшей системой табу. Её этика смогла растянуться. Как и тело. Без чего во Всеволжске - не выживают.
Я - про этику, если вы не поняли.
Мне, конечно, льстит такой уровень переосмысления реальности под влиянием моих проповедей. Типа: я такие убедительные звуки издаю!
Но... это куда более свойство не меня, а конкретной личности. Реализм. Её собственный. Я же вижу, среди приходящих персонажей, немалое количество таких, до которых не доходит годами. И их приходится загонять "на кирпичики".
– - Глянь-ка. Может, по жизни пригодиться. Такое умение.
Я приоткрыл дверь в предбанник и, когда девка подошла, поставил её перед щелью, поглаживая ей шейку и показывая очередное наглядное пособие. И то правда, я, что, единственный на всю округу экспонат?
В предбаннике на столе лежала голая Софочка с высоко задранными и широко разведёнными ногами. Между ними трудился мой десятник. Подбадриваемый поощрительными возгласами своих подчинённых, он, однако, не вполне соответствовал пожеланиям дамы. У нас на глазах Софочка уперлась пятками в крестец своего партнёра и, с комментариями типа:
– - Давай-давай! Шевелись! Глубже!
принялась управлять динамическими параметрами процесса.
– - Вот же... курва!
прошептал я в восхищении.
Педагогика форева! Очень познавательное, поучительное для будущей жены Ипая, зрелище. Не сомневаюсь, что Софочка организует подобное по возвращению в погост. И этой "доске с глазами" предстоит не визжать, плакать и панически убегать в чуланчик, а принять посильное участие в действе. Рюмочку поднести, рушничок подать - пот выступивший утереть. Может, ещё чего позволят... Софья, поживши среди византийщины в Кидекшах во времена Долгорукого, проявляла, временами недюжинную изобретательность.
– - Она - моя мать.
почти неслышно отозвалась девка.
Я продолжал радостно рассматривать "настольный натюрморт", отмечая потёртость на левой ляжке десятника, сбоку. Парень на последнем этапе марша взял себе оружие раненного гридня. Видать, ножны второго палаша закрепил неверно... Чего это малявка сказанула...?
– - Что?! Ты - кто?! Как звать?!
– - Ростислава. Андреевна.
Я почувствовал, как она вся напряглась. Будто ожидая от меня удара. Не поворачиваясь ко мне, не сдвигаясь ни на шаг, спокойным, безэмоциональным голосом продолжила официальное представление.