Обнажая запреты
Шрифт:
— Север, а ты разве вчера не уехал? — голос друга вдруг хрипло режет утренний туман.
Ох, чёрт…
— Последний стакан оказался лишним, — усмехаюсь, промокая футболкой речную воду с груди. — А ты чего по кустам шарахаешься? Потерял кого-то?
Соскочивший с языка вопрос будто продрал горло ржавой проволокой. Меньше всего сейчас охота выслушивать, чем сестра Стаса отличается от остальных. Не тупой, сам понимаю. Может, даже породнились бы, по-любому когда-нибудь придётся жениться. Но не вовремя всё как-то.
Я даже мысленно готовлюсь бахнуть нам в рюмки сорокаградусного бальзама, занюхать речной мятой, закусить седативными. А потом всё-таки вывалить признание на свой страх и риск. Так будет правильно. Но Стас, похоже, с похмелья благополучно забил на свой гипертрофированный братский долг.
— Отлить вышел, — он потирает плечи, сонно вглядываясь в противоположный берег. — Пошли накатим? Холод стоит собачий.
— Мне ещё с матерью попрощаться надо. Вечером встретимся в клубе, как договаривались. Посидим чисто мужской компанией.
— К отцу зайдёшь?
— Обойдётся. В прошлый раз дорогая мачеха чуть не закапала меня слюной. Противно.
— Ну так старик твой не молодеет. Насколько она тебя старше?
С шипением втягиваю воздух сквозь стиснутые зубы, отсчитываю до трёх и выдыхаю уже намного спокойнее.
— Лет на пять. Не больше.
— Лады, Север, — друг понятливо соскакивает с неприятной темы. — Пойду к своей горячей милашке под бочок. До вечера.
— Стас… — тихо выдыхаю ему вслед, но ветер уносит оклик к реке. Может и к лучшему. О чём сейчас говорить? Оставлю ведь малую в одиночку расхлёбывать братский гнев, а сам свалю далеко и надолго.
Чертыхнувшись, хлопаю дверцей своего верного коня благородных немецких кровей. О нём тоже нужно успеть позаботиться. Вот Стасу завтра и оставлю, пусть лучше друга радует, чем будет простаивать в гараже. А жизнь — это жизнь. Я могу не вернуться, Анюта может не дождаться. И незачем усложнять.
Мысль хоть и здравая, но какая-то муторная и отчего-то горькая.
Глава 7
Анна
— И да, разиня, не забудь запереть за мной дверь.
Пока я ползаю под раковиной, собирая осколки керамической чашки, собственно, и разбитую по вине чрезмерной рассеянности, брат курит в форточку, продолжая пичкать мою влюблённую голову наставлениями, которые я бессовестно пропускаю мимо ушей. Его энтузиазм заразителен. Вот только меня на прощальную вечеринку никто не пригласил. Придётся с этим срочно что-то делать.
— А не проще будет просто взять меня с собой? — шумно ссыпаю черепки в мусорное
Я же за двенадцать месяцев сгрызу себя за то, что утром проспала его отъезд.
— Тебе там не место, — равнодушно рубит Стас, не отрывая глаз от телефона.
— Не надоело изображать строгого папочку? — шутливый тон даётся мне с трудом. Как и улыбка.
Но надо. Надо.
Стас, наконец, переводит взгляд на меня. Щурится, медленно выпуская дым уголком рта.
— Мы собираемся чисто мужской компанией.
Досада горчит на языке желанием крепко выругаться. И всё же другой возможности проститься не будет. Нужно дожимать.
— Не проблема. Я надену брючный костюм, — от невинной улыбки сводит скулы. В детстве упрямство часто помогало добиваться цели. Стас ведь остался тем же добряком, хоть и оброс щетиной. Чем чёрт не шутит?
— Анюта, напомни, что я говорил тебе касательно клубов?
— Там, где танцуют и наливают я лёгкая добыча.
— Вот именно. Ничего не изменилось.
— Мне нечего бояться, если ты будешь рядом, — делаю отчаянную попытку подмазаться к братскому самолюбию. — К тому же при тебе никто не рискнёт распускать руки. — вопреки ожиданиям взгляд Стаса тяжелеет на глазах, подначивая выкинуть последний, хоть и сомнительный аргумент. — Пожалуйста! Папа в рейсе до конца недели, мама на смене. Я не хочу ночевать одна.
— Это когда тебя перестал устраивать плюшевый единорог?
Не нужно сильно хорошо знать Стаса, чтобы понять, когда за внешним спокойствием начинает трещать лёд. Я проиграла.
— Хорошо провести время, — сдаюсь, уныло прокладывая курс на выход.
— А ну-ка стой, — брат резко перехватывает меня за руку и больно выворачивает кисть. — Откуда это у тебя?
Глава 8
Анна
— Это Северного, — мертвею, глядя на три витка кожаного ремня стянутых драгоценным металлом, который в суматохе сборов домой забыла припрятать, а теперь уже поздно. Отрицать бессмысленно, за пару лет браслет Дани наверняка успел ему примелькаться.
Вмиг потерявший краски голос вполне должен сойти за равнодушие. Надеюсь.
— Вижу, что Северного. Я спрашиваю откуда?
— Так столкнулись вчера, когда он шампанское выгружал, — придумываю на ходу, аккуратно, но твёрдо высвобождая ноющую конечность. — Дан извинился, что в такой день с пустыми руками вот и подарил. Ты разве не видел?