Обнаженная для герцога

Озерова Татьяна

Он немного помолчал и добавил:

— Лия, пока что я могу только назвать тебя любимой женщиной, сообщить об этом своим ближникам и попросить их взять тебя под защиту, как самое дорогое, что есть у короля. Собственно, я уже это сделал, и повторю сегодня в малом зале совещаний.

Я молчала, Дамиан не мешал мне думать. Я вздохнула и прильнула к нему.

— Пташка так пташка, — тихо сказала я, — главное, что я с тобой.

— Я рад это слышать, — ответил он.

— И что же, — упрямо спросила я, — ты хочешь сказать, что я одна из пташек,

но для тебя никаких пташек кроме меня?

Дамиан мгновенно подобрался и будто окаменел. Поднялся, усаживая меня на диван, прошёлся по комнате. А потом встал напротив меня, глядя сверху вниз похолодевшим взглядом, скрестил руки на груди.

— Да, я хочу сказать именно это. Хотя не обязан. Уже несколько раз сказал, а ты будто не слышишь. Задаёшь этот вопрос на разные лады. Хорошо, Лия, тогда я отвечу так, чтобы максимально доходчиво донести мысль.

Его глаза сузились.

— Если ты задаёшь такие вопросы, то тогда и ты, Лия, скажи мне. Ты хочешь сказать, что ты не провоцировала моего брата на то, чтобы он обошёлся с тобой подобным образом?

Я опешила, похолодев от неожиданной перемены в его тоне, от холода, сквозившего в каждом его слове.

— Ты хочешь сказать, — продолжил он, рассматривая меня ледяным взглядом, — что ты не давала повода королю Освальду раздевать тебя во время твоего дебюта на балу?

Я прижала дрожащие пальцы к губам, глядя на него, пока он продолжал ронять передо мной безжалостные слова.

— Чем объяснить твоё поведение, Лия? Залезаешь к незнакомому мужчине под его магические защиты. Уединяешься с королём Освальдом и оказываешься после этого без одежды. Просишься спать в одной кровати с мужчиной, которого и суток не знаешь. Предлагаешь ему себя на пляже. Заходишь к этому мужчине голой в душ.

Пока я пыталась отдышаться, глядя на него расширенными от ужаса и такой трактовки событий глазами, он припечатал:

— А потом ты разгуливаешь в халате на голое тело, хотя тебе уже доставили приличную одежду, и оказываешься полуголой перед ещё одним мужчиной, да ещё так, что в целом пренебрежительно относящийся к пташкам Рэналф заваливает тебя под себя на стол. Как твои поступки выглядят в таком ряду, Лия?

От услышанного я несколько раз прерывисто вздохнула. Всё лицо и шея пылали от стыда, руки и губы тряслись.

Я опустила голову, две слезинки пролились из глаз и упали тёмными пятнами на платье.

— Да, я согласна, Дамиан, — дрожащим голосом сказала я, глядя на свои стиснутые руки, — со стороны выглядит всё очень плохо, выглядит так, что я и правда шлюха и предлагаю себя всем подряд.

Дамиан подошёл, взял меня за подбородок и поднял моё лицо, заставляя взглянуть на себя. Он стоял прямо и смотрел серьёзно.

— Лия, услышь меня сейчас. Очень важно то, что я сейчас тебе скажу. Слушаешь?

Я сглотнула слёзы, ответила дрожащим голосом:

— Да, я слушаю, Дамиан.

— Хорошо. Я так не думаю, Лия. Для меня этот ряд событий означает только то, что ты наивна и неопытна, тебе некому было объяснить все

эти вещи. У меня масса вопросов к твоему дяде Бернарду относительно твоего воспитания и светского образования, но факт остаётся фактом: от незнания элементарных основ ты совершенно беззащитна. Я это понял сразу, принял решение тебя защитить, даже от себя самого и от тебя самой в том числе. Я это сделал, делаю сейчас и намерен продолжать это делать.

Я холодела под его строгим взглядом, от жёстких слов и властного голоса.

— Лия, услышь меня. Мои слова сейчас не для того, чтобы сделать тебе больно или унизить. Не для этого. Я хочу показать тебе важную вещь. Чтобы ты поняла и осознала.

Он стёр большим пальцем влагу с моей щеки, слегка улыбнулся.

— Доверие, Лия. Оно обоюдное. Ты часто будешь одна из-за дикой нехватки моего времени. Тебе нужно продолжать учиться. Вокруг тебя будут другие мужчины. Я доверяю тем, кто будет рядом с тобой. Я доверяю тебе. Соответственно, я хочу знать, что и ты мне доверяешь. Что ты мне веришь: если я сказал, что я решаю государственные проблемы, то я делаю именно это, а не забавляюсь с легкодоступными пташками или кем-то ещё.

Дамиан наклонился ко мне так, что его лицо оказалось со мной на одном уровне, сжал пальцы на моём лице и посмотрел прямо в глаза.

— Я знаю тебя. Ты не шлюха. Не легкодоступная. Ничего подобного. Таких слов даже близко не может быть и никогда не будет с тобой рядом.

Он слегка улыбнулся и очень серьёзно сказал:

— Лия, ты моя любимая девочка. Моя единственная. Моё сокровище, которое я хочу оберегать и защищать. Я хочу быть только с тобой. Я люблю тебя, Лия. Хотел бы я признаться тебе иначе, но уж как получилось. Ты прекрасна. Ты лучшее, что могло случиться со мной. Люблю тебя. И никуда не отпущу.

Мои слёзы пролились сильнее, я обняла его за шею и прижалась губами к его губам. Он тут же схватил меня за талию, поднял и крепко сжал в своих сильных надёжных объятиях.

Он жадно целовал, а я отвечала на его поцелуй, прижимаясь к нему всем телом.

Я оторвалась от него на миг, произнесла срывающимся голосом:

— Я тоже тебя люблю, Дамиан. Очень люблю. Конечно, я верю тебе.

— Девочка моя любимая, — выдохнул он, — моя Лия…

Мои ответные слова утонули под его губами, в его требовательном напоре, я растворилась в густой смеси горечи от только что услышанного и сладости его признаний.

Не сразу я осознала, что он задрал мою длинную юбку, сел на диван, усаживая меня верхом на себя.

Я уставилась на него, а он хищно улыбнулся. Пока я ошеломлённо моргала, он обнял меня крепко за поясницу, свободной рукой проник под юбку, сдвинул нательное белье в сторону, раздвигая чувствительные нижние губы пальцами, сдавил бугорок и стал водить по кругу так, что я схватила его за шею и выдохнула:

— Дамиан, ты что! Прямо здесь? А если ещё кто-то войдёт?

— Если ещё кто-то войдёт, — усиливая ласки и прикусывая мою губу, сказал он, — я точно убью.