Обнажённая натура продаст художников
Шрифт:
– Точно. Бандиты. За картиной пришли, – подал голос из-под полотенца сгорбленный Тимофей. – Я Марику признался, что спёрли полотно и копию. Вот, пришли. Будут ставить на бабки. Счётчик включать.
– Такси что ли? Не
– У них стволы, сынок, – просипел Тимофей. – Стрелять будут. Убьют. К маме не ходи.
– К маме?! Что у вас Раша творится?! – возмутился Тима-сын. – Беспредьел такой! В Бруклине, в Гарлеме такого нет. Не-е-ет. Белого пинаем, морда набьём, не заходи куда нельзя, где чёрный зона. А здесь? Везде застрелят, взорвут. Милиция спит.
– В штаны наложил, да, негр? – злобно прошипела осмелевшая Тамара. – Здесь вам не там.
– Молчи, женщина, – вежливо попросил Тима-сын. – Ты смотрела мои штаны? Если б смотрела, нежная стала, спать со мной захотела. А я хочу спать один. Сильно хочу. Устал. Европа летел. Два… две сутки. Эапорт ехал. Здесь сидел ночь. Водка пил. Радовался: папа жив. Твой кукла жарил.
– Какой кукла? Что ты мелешь? – фыркнула Тамара.
– Красивый!.. очень красивый кукла в куски. Папа лепил. Он скульптор хороший, да. Любил тебя, зараза! – возмутился Тима-сын. – За что? За что тебя любьить, паразьитку?!
– А ну, открывай! – рявкнули с улицы у окна, пнули в доски ставень. – Кто там базарит?! Открывай!
– Пошёл в жопу! – выкрикнул Тима-сын. – Щас братву чёрную с Лумумба позову, сразу голубым станешь!
– Что ты там вякнул, урод?! – завыли приблатнённым тенорком. – А ну, открывай, козлина!
– А ну кто такой?! Скажи! – заводился чёрный Тима, подпрыгнул, встряхнув Артура с Точилиным на пружинах дивана, принялся прохаживаться под задраенными наглухо оконцами. – Кого представляешь там? Солнцева?! Подольски?! Чечены?! Отзовись, козлина! Забивай стрелка на вечер. Я таких чёрных орлов приведу, дышать перестанешь!
– Во, наехал, – хохотнули сиплым голосом за окном. – Чё скажешь, Колян?
– Чё скажу, чё скажу, – засомневались тенорком. – Айда, подтащим ребят, посмотрим, кто там базарит.
– Подтащит он, дохлых, – наливался злобой Тима-сын.
– Выходи, брат, потолкуем по понятиям, – предложили сиплым голосом.
– С понятиями он пришёл. Спокойно говори, да. Отойди к песочница, чтоб видел всех, – заявил Тима и вполголоса добавил для Точилина, как наиболее вменяемого, спокойного и рассудительного, – закроешь дверь засов. Понял, Жорий?
Конец ознакомительного фрагмента.