Обнаженные розы
Шрифт:
Я скомкала в кулаках простынь.
Нет, я так не могу!
Я нажала на кнопку вызова медсестры.
Но никто не пришел. Ни через пять минут. Ни через десять. Я нажала снова.
Болезненное ощущение в моих ступнях возрастало.
Я терпела. Отчаянно, старательно. Я старалась не думать о ранах в ноге.
Да где эта медсестра?! Хоть кто ни будь! Для чего в больнице кнопки вызова медперсонала?!
Я откинула одеяло. Села на кровати.
В этот миг за окном особенно
Я порывисто оглянулась на окно.
Кажется, ливень усилился. Во всяком случае дождь звучал громче, капли стучали чаще.
Гроза неистовствовала над Москвой.
В этот миг открылась дверь в мою палату.
– Что случилось?-голос у медсестры был сонный, чуть раздраженный и уставший.
– У меня очень болят ноги.-пожаловалась я.-Можно мне какое-то обезболивающее?
Медсестра цокнула языком, вздохнула.
– Сейчас принесу. Подожди.
– Спасибо.
Она ушла. Я снова уставилась в окно.
Не знаю почему, но какое-то странное наитие побуждало меня взглянуть туда.
Я посмотрела на свои забинтованные ноги.
Казалось их то и дело стискивают мелкие иголки. Они впиваются в плоть, и вылезают обратно, и снова пронзают ногу.
Новая вспышка грозы озарила палату. На мгновение стало светло, как при включенных лампах.
За окном возрос вой ветра.
Я оглянулась, с опаской глядя на окно.
Ветер крепчал, давил, и рвал. Он как будто бы даже злился...
Резко распахнулось окно.
Холодный, влажный ветер ворвался в палату.
Мои волосы подкинуло, отбросило назад.
Я быстро укуталась в одеяльце.
Ветер качал опущенные жалюзи на втором окне, взметнул края простыни на кровати, шевельнул пакет с ягодами на тумбочке.
Я, кутаясь в одеяло, осторожно встала с кровати.
Поморщилась, скривилась от толчков боли в ногах.
Аккуратно ступая, я подошла к окну.
Ветер дул в лицо. На щеках и на лбу оседали мелкие, холодные брызги дождя.
В свете уличных фонарей были видны росчерки падающих капель яростного ливня.
Туманная завеса дождевых струй заслоняла вид на улицы. Расплывчатыми пятнами горели уличные фонари вдали.
Дождевые струи шкварчали и шипели в лужах, точно брошенный на сковородку кусок масла.
На моих глазах в который раз засияла мерцающая бело-голубая вспышка грозы.
Она подсветила широкую грозовую тучу.
Возможно у меня разыгралось воображение, но громадная туча показалось мне похожей на розу.
Я подступила ближе к окну.
Во мне поселилось тревожное предчувствие.
Холодный ветер с каплями дождя обдувал лицо, норовил сорвать с меня одеяло.
Капли дождя забрызгали подоконник.
Я опустила взгляд вниз.
Ночные улицы пустовали. Мокрый асфальт блестел под желто-оранжевым светом многочисленных уличных фонарей.
На опустевшей парковке, чуть дальше, собралась громадная лужа.
Я представила, какого бы это было сейчас ночью попасть под такой ливень.
Я поёжилась, побольше укуталась в уютное, греющее одеяло.
Что-то заставило меня переместить взгляд на густеющую темноту под деревьями внизу, во дворе, перед больницей.
Я чуть прищурилась настойчиво глядя в густеющий мрак под раскидистыми кленами.
У меня сложилось стойкое ощущение, что кто-то смотрит на меня оттуда, из нерушимой ночной темноты.
Я не отводила пристального взгляда. Неприятное предчувствие перерастало в настойчивое беспокойство.
Тьма внизу шевельнулась. Я вздрогнула. Приблизилась, взялась руками за подоконник, чуть наклонилась вперёд.
Ударил гром. Где-то истошно запиликала автомобильная сигнализация.
Как вспышка фотоаппарата сверкнул свет молнии.
Я увидела не спешно удаляющийся силуэт по деревьями внизу.
В этот миг мощный порыв воющего ветра, сорвал с меня одеяло, взметнул мои локоны, отбросил назад.
Ветер окутал меня влажным, промозглым вьющимся потоком.
Меня обуял страх. Я отшатнулась от окна, таращась в след черному силуэту.
Мгновенно участился пульс, в висках застучала кровь, по спине, по позвонкам маршем прошла нервная дрожь.
Открылась дверь в палату.
– Ты что делаешь?!-накинулась на меня медсестра.-Зачем ты окно открыла?! И кто тебе разрешил вставать?!
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ
Четверг, 19 июня
– Дёрнул его чёрт забраться в такую дыру.-проворчал Домбровский окидывая взглядом дворы за окном автомобиля.
– Когда человек бежит от прошлого, он способен забраться ещё дальше.-заметил Стас, глядя на группу бандитского вида подростков, что играли в баскетбол на старой площадке.
Чёрный Дефендер Стаса не спешно катился мимо серых, скучных дворов.
Дальние окраины столицы разительно отличалась от блистательного центра и дорогих, фешенебельных районов.
Здесь слабо пахло европейской роскошью, что была свойственна центральным районам. Совсем новыми были только дороги и часть инфраструктуры.
На улицах возвышались серые, старые, порой и грязные дома.
Приземистые, многолетние хрущевки или обшарпанные девятиэтажки восьмидесятых возвышались над пустынными, голыми дворами.